Мейд пустилась галопом и прошла один круг. Когда Шанаги натянул поводья возле ворот, его уже ждал Локлин:
— Хорошо идет. Немного застоялась, вот и все.
Том сделал еще один круг, на этот раз чуть быстрее. Мейд натягивала поводья, стремясь пуститься вскачь, и ему приходилось сдерживать кобылу.
— Как она себя вела? — спросил Локлин, когда они вернулись к началу дорожки.
— Она боец, мистер Локлин, любит выходить из-за спины, и если в ней что-то осталось от прежних времен, она сможет мчаться как вихрь.
С неделю он развозил мясо на повозке, запряженной другой лошадью, очень похожей на Мейд, а после полудня работал на ипподроме. У Мейд была врожденная страсть к соперничеству, она любила скачки и любила побеждать. Шанаги не знал, что задумал Моррисси, но догадывался, что тот рассчитывает заработать на этой лошади кучу денег.
— Том, — однажды позвал его Моррисси, — несколько дней подряд утром приезжай на своей красавице на Барклай-стрит. — Он прикурил новую сигару. — Туда приходит играть один человек, который мнит себя знатоком лошадей. У него есть кобыла. Он хвастается, что она лучшая в мире, а мой друг хочет поймать его на слове.
Мальчик выполнил распоряжение. И вот как-то остановился на Барклай-стрит, чтобы взять пакеты с мясом из повозки и разнести заказчикам. И вдруг в окружении нескольких человек появился Моррисси. Том услышал, как один из них высокомерно заявил:
— Что? Да моя кобыла выиграет у любой из них. Повторяю: у любой!
Шанаги очень хотелось посмотреть на хвастуна, но он сдержался и не обернулся.
— Боб, — произнес другой голос, — ты все время болтаешь о своей драгоценной кобыле. Мы слышим от тебя много, но ничего не видим. По-моему, ты просто треплешься.
— Ничего подобного! Она выиграла шесть последних скачек и выиграет следующие шесть! Держу пари!
— Ба! — В голосе Суини сквозило презрение. — Жаль, что у меня нет лошади. Однако кажется, что кроме слов и у тебя ничего нет. Могу спорить, что эта дохлятина обскачет твою чистокровку.
— Что?
Мейд, в шорах и с сеткой от мух, с поникшей головой стояла в ожидании Тома и вяло подгребала копытом дорожную пыль.
— Не будь идиотом, Суини, — запротестовали остальные, — эта кляча свое отбегала. В любом случае такое животное вряд ли сможет перейти даже на рысь. Все, на что она способна, — тянуть повозку.
Из игорного дома вышел Локлин:
— За что сражаетесь? Почему кричите?
— Суини только что поспорил, что вот эта водовозная кляча победит Уэйд Хэмптон Боба Чайлдерса. Он, конечно, шутит, но…
— Какие, к дьяволу, шутки, — сердито сказал Суини. — Я совершенно серьезно! Боб болтает о своей кобыле, будто она единственная лошадь в мире. По-моему, он несет чепуху.