Хопалонг ехал впереди, прокладывая путь. Они все более углублялись в заросли грушевых деревьев. И в этом лабиринте Хопалонг отыскивал тропинки, которые вели их в нужном направлении. Риг Тейлор то и дело оборачивался. Время от времени они останавливались и прислушивались — нет ли погони? Наконец Хопалонг направил Топпера к просвету, который вывел их к заброшенной хижине.
— Хочешь остановиться здесь? — усмехнулся Риг, глядя на скелет, лежавший у изгороди.
— Только на ночь, — ответил Хопалонг. — Здесь есть вода, и лошадям нужен отдых. Не уверен, что в ближайшие дни удастся отдохнуть.
— А потом что будем делать?
— Двинемся на север. И прихватим Пайка. Я разговаривал со многими, но все избегают говорить об окрестностях Браши-Кнолл и Чимни-Батт. Но я знаю: здесь проходит старая дорога. Хотелось бы посмотреть, куда она ведет.
Риг пожал плечами.
— Но понравится ли это Братьям? Насколько я понял, они считают эти места своей территорией.
— Даже если им это не понравится, у нас нет другого выхода.
Хопалонг соскочил на землю и снял с коня седло. Затем наскоро обтер его пучком сухой травы, привязал и пошел собирать хворост для костра. Он быстро набрал веток, и вскоре — на пылающем костре уже закипал кофе.
Хопалонг отошел в сторону и долго прислушивался к ночным звукам. Но не уловил ничего особенного, ничего подозрительного. Они оказались словно на другой планете.
Странные истории рассказывали об этих кающихся грешниках, об их таинственных ритуалах, о людях, распинаемых на кресте подобно Христу, о людях, которых секли до тех пор, пока кожа на их спинах не превращалась в лоскутья. Говорят, такая же секта существовала в штате Нью-Мексико, но здешние были еще более фанатичны. Трудно себе представить, что происходило на Вавилонских пастбищах во время полнолуния…
Хопалонг вернулся к костру с охапкой хвороста, и они молча сели за ужин.
— Будем дежурить? — спросил наконец Риг. — Я смертельно устал.
— Топпер подежурит за нас. Если кто-нибудь приблизится, он почует это раньше нас.
Завернувшись в одеяло, Хопалонг смотрел на звезды, ярко сверкавшие над ним, и слушал далекий крик ночной птицы и мелодичное журчание воды. Он сам не заметил, как уснул.
Через некоторое время в кустах раздался шорох. Топпер поднял морду, раздувая ноздри. Конь прислушивался, поводя ушами. Однако он не заметил темную фигуру, скользнувшую вдоль чапарели.
Лицо Тредвея было непроницаемо. Однако в душе его росло беспокойство — по всему городу уже разнеслась весть о бандитах с «Бокс Т». Впрочем, у всех на устах был и рассказ Тредвея о том, что ему пришлось уволить двух работников, которые вступили в сговор с Камероном и Пайком.