Дайер поставил перед Кэлоу стакан и наполнил его.
— Дружище, — доверительно заговорил он, — лучше тебе знать, с чем ты там встретишься. Двадцать пять лет тому назад Арт Хоран основал в тех местах свое ранчо и назвал его «Рафтер Аш». Люди предупреждали его насчет Черной горы, но он только смеялся. И вот результат — его коровы нажрались астрагала, урожай погиб, а в довершение ко всему пересох колодец. В конце концов он распродал все и уехал.
Новым хозяином ранчо стал парень по имени Литман. Как-то он пропал на несколько дней, а затем кто-то из проезжих мимо нашел его мертвым во дворе собственного дома. И без единого синяка или царапины.
— Скорее всего, сердечный приступ.
— То никому не ведомо. Потом ранчо перешло к племяннику покойного Литмана, но он не любил оставаться в доме на ночь. Обычно он все время просиживал здесь, а временами даже ночевал в чистом поле, лишь бы не подходить близко к Черной горе.
В конце концов он согнал небольшое стадо, продал его и отбыл навсегда. Но есть тут еще один занятный момент, незнакомец. В свое время туда пригнали две тысячи голов, а собрать потом удалось коров пятьсот, не больше. — Дайер выразительно поглядел на Кэлоу и покачал головой. — И никто нигде их не видел. Ни их самих, ни рогов, ни копыт.
— Ты ему еще про Хорана расскажи, — посоветовал Карр. — Пусть знает.
— А еще тут у нас такое приключилось… После того как Хоран продал ранчо, Литман умер, а племянник его убрался куда-то, никто и близко не подходил к тому месту. Но тут как-то случилось Уэнту — вот он сидит, не даст соврать — проезжать мимо Черной горы…
— Ноги моей там больше не будет! — взволнованно вставил Уэнт. — Никогда!
— Он был совсем недалеко от утеса, когда услышал какой-то крик, а потом треск. У него кровь застыла в жилах. Он уже проехал мимо того места, но тут опять раздался крик, а потом стон. Уэнт вернулся назад и увидел, что на камнях лежит человек. Он взглянул на Уэнта и сказал: «Настал и мой черед!» — и умер. Оказалось, это сам Арт Хоран. А вот теперь прикинь, что к чему.
— И с тех пор там больше никто не живет?
— И не будет жить.
Кэлоу усмехнулся.
— Теперь там буду жить я. Я его приобрел. Каждый цент, который мне удалось скопить, занять или украсть, я вложил в это ранчо. Так что завтра я туда въезжаю.
В их глазах появилась враждебность. Враждебность людей, чьи предрассудки были высмеяны каким-то незнакомцем.
— Подумай еще раз, — посоветовал Карр. — Мы этого не допустим. Не хватало еще, чтоб ты накликал на нас беду.
— Чушь! — коротко ответил Кэлоу. — Со своими делами я уж сам как-нибудь разберусь.