Варвара подумала, что не стоило снабжать речевую приставку робота эмоциональными модуляторами. Теперь еще заподозрят увечную скотину в мании величия…
– А ваши роботы такую информацию не хранят? – спросила она только для того, чтобы отвлечь общее внимание от Полупегаса.
– Нет смысла – мы же порхаем с планеты на планету. Впрочем, память у них могучая по вместимости, а перед посадкой мы сделали сверху шаровую панораму. Туфель, поди-ка сюда… – Робот, смахивающий на гигантского муравья с терьеристой мордой, с которой свешивались всевозможные нитеобразные датчики, встрепенулся, и золотые отсветы забегали по его вороненой спинке. – Скажи, в каких районах данной планеты могли бы обитать представленные здесь особи?
Варвара успела удивиться постановке вопроса: она ведь ни разу не слышала, чтобы скочи разговаривали, – как же этот шестиногий с забавной обувной кличкой сможет ответить?
Но скоч плюхнулся на тяжелый задний бурдюк, задрал морду, отчего стал похож на толстозадую сидящую собаку, и командорским голосом отчеканил:
– Представленные здесь мумифицированные особи не могут принадлежать к животному миру Земли Тамерлана Степанищева, так как они сформировались в условиях силы тяжести, приблизительно на двадцать процентов меньшей, чем здесь.
Потом он медленно повернул голову в сторону Полупегаса и с невыразимым презрением добавил, уже голосом Шэда:
– Тупица.
И на это никто не прореагировал, потому что стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая треском сучка в таком же остолбенелом лесу.
– Ну все, кончим на сегодня, командор! – поматывая головой, проговорил Хай. – У меня положительно инфаркт нижней челюсти – сколько же за день ей можно отваливаться?!
Варвара наклонила голову набок и задумчиво принялась припоминать, а сколько раз она сама теряла дар речи.
Первый – это при сообщении о клетчатом, тапире. Второй – при виде. По фону, разумеется. Поэтому взгляд на оригинал можно не считать. Третий – когда догадалась, что перед нею дверь. Человек любит цифру «три» и эту свою любовь, вместе с внешним видом, спроецировал на бога. Стало быть, бог троицу любит, а насчет четверки – темно, и на этом поводы для изумления на сегодня должны бы исчерпаться. Так нет, за дверью оказался золотой тайник – это четыре. Пять – осознание того, что перед ними усыпальница пришельцев. Шесть – вместо пришельцев нашли каких-то австралопитеков с губчатым носом. И теперь семь – они, оказывается, с другой планеты!
Прав Хай – надо спать. Ночь давно. Тишина-то какая… Снова хрустнул сучок, она невольно обернулась на звук и замерла.