– Это очень важно – почему их захоронили во внешней стороне стены? – спросил Гюрг, и она посмотрела наверх.
Они стояли на стене, все одиннадцать, освещенные лучами прожекторов. До них было не так далеко, и тем не менее она никак не могла различить, который же из них – Гюрг. Они были совершенно одинаковы, как в первый раз тогда, на экране. Она судорожно стиснула отвороты белого халатика, досадуя на себя, что отдала кибам свою форму, а те так и не вернули. А раз не было формы, она не могла стоять рядом со всеми там, наверху, на фоне ночного беззвездного неба. Но сейчас она объяснит им то, что они просят, она очень многое может им объяснить, и не такие пустяки, как этот, и может быть, они все-таки примут ее, независимо от того, что на ней надето… Она переступила с ноги на ногу, и копыта настороженно цокнули. «Не надо было мне садиться на коня, я ведь неважно езжу верхом», – подумала она и вдруг поняла, что никакого коня нет, а есть она, кентавр, женщина-тапир, и в замешательстве обернулась и увидела собственную спину, плоскую, расчерченную продольными и поперечными полосками на крупные клетки, и она обеими руками принялась натягивать свой халатик, на клетчатую шкуру, чтобы они все сверху не заметили ее странной, фантастической раскраски; кентавр – ладно, кентавр-тапир – это тоже еще терпимо; но – клетчатый…
– Закройте глаза и слушайте меня! – крикнула она им в отчаяньи. – Эти стены и ворота открыты только для разумных! То, что они похоронены вне Пресептории, – предупреждающий знак!..
– И все-таки, почему их спрятали во внешней стене? – спросили наверху неразличимым голосом, и она поняла, что ее просто не слышат.
– Это знак, понимаете, знак того, что они еще не разумны, что им туда нельзя!
– И все-таки, почему… – механическими, магнитофонными голосами твердили в недосягаемой для ее голоса вышине, и она вдруг увидела, что между гребнем стены и неподвижной группой людей просвечивает полоска пепельного рассветного неба…
Она вскочила, еще до конца не проснувшись, и ударилась головой о что-то кожаное в упругое. Вспомнила – шторм-будуар. Неужели проспала?
Она приоткрыла щелочку – так и есть, все гнезда пусты, а из соседнего помещения доносится сдержанный гул. Кушают, нехорошие люди!
Натянуть форму и сполоснуть лицо под родниковой струйкой фонтана было делом трех секунд. Приглаживая влажные волосы и намереваясь высказать все, что она думала по поводу подобных проявлений гуманизма, она вылетела в трапезную и…
«Если по вчерашнему счету, то – девять», – сказала она себе. Потому что в окружении всех одиннадцати стратегов за столом сидела Мара Миностра, краса ненаглядная. Златокудрая, ясноокая, в кремовой блузке и шортах, стилизованных под форму Голубого отряда, в сплошных клапанчиках, кантиках, строчечках со штучками и дрючками. И сшито, между прочим, не роботами. Варвара вдруг всей кожей почувствовала, что надетое на ней самой как-то мешковато и главное – всю ночь пролежало под подушкой. Подобные мелочи ни разу в жизни ее не удручали, но, видимо, все рано или поздно бывает в первый раз…