Да вспомнил тут про украшения, что возлюбленная сына его из Персии привезла и на себе, не снимая, носит, — про перстень с рубином величины необычайной и колье о восьми концов с четырьмя алмазами по краям да еще одним в центре.
Такой подарок, верно, по душе придется государыне-императрице, что умеет ценить изящные вещицы.
Сказал Карл о том сыну своему Якову.
Обрадовался Яков.
Да не обрадовалась Дуняша! А, напротив, опечалилась да сказала:
— Украшения те поднес мне господин мой, правитель Персии шах Надир Кули Хан, наказав носить их, с себя не снимая, ибо имеют они магическую силу. И что будто бы, пока они на мне, ничего дурного со мной случиться не может, а коли сниму — то ждут меня несчастья!
Усмехнулся Карл речам таким неразумным.
А Яков нахмурился, как о шахе и подарке его ему напомнили!
— Может, и заколдованы они, да только колдовство их дале Персии не пойдет, — рассудил Карл. — Ныне ты на земле русской, где свои порядки и свои колдуны. Здесь чужая магия не в ходу!
Молвил так да руку к Дуняше протянул.
Вздохнула та да кольцо с пальца и колье восьмиконечное сняла и отцу Якова протянула.
Принял тот дар бесценный да, не удержавшись, к глазам приблизил, чтобы полюбоваться камнями.
А и верно — хороши самоцветы! Уж так хороши, что в рентерее равных им чистотой и прозрачностью почти нет. Не сможет матушка-государыня отказаться от такого подношения!
Положил Карл кольцо с колье в шкатулку резную да поехал во дворец.
А как приехал и получил аудиенцию, упал на колени.
— Не обидь, матушка, прими подарок сей скромный, хоть красоты твоей и величия не достоин он!
Да, протянув, раскрыл шкатулку, где на подушке бархатной драгоценности лежали.
Кивнула Елизавета Петровна, шкатулку приняв. А как кольцо да колье увидела, глаза ее заблестели и стала она драгоценности те примерять, к себе прикладывая, игрой света в камнях любуясь.
А как налюбовалась вдоволь, обратно в шкатулку их сложила, велев в спальню свою нести, дабы вечером, с платьями, их пред зеркалом примерить.
— Спасибо тебе, друг любезный! Угодил ты мне подарком своим, да не тем, что дорог он, а тем, что от чистого сердца поднесен!
И коль есть у тебя просьба какая али беда, так не бойся, выскажи ее, а я, коль смогу, помогу тебе, заслуги твои великие помня. Ибо должница я твоя вечная.
Да сказав так — улыбнулась ласково и приветливо.
Мудра была государыня-императрица, понимая, что так просто подарков столь дорогих не подносят, а лишь по надобности какой.
Поклонился ей Карл да беду свою высказал.
— Сын мой Яков, что при мне, в рентерее твоей, матушка, состоит и послан был по приказу твоему в земли далекие за камнями самоцветными, окромя даров драгоценных привез из земли персиянской деву, что насильно в веру басурманскую обращена была. Ныне хочет он ее под венец вести, да не может, ибо для того надобно ей обратно в веру русскую вернуться, чему препятствия имеются.