Однако мечтам моим, похоже, не суждено было осуществиться.
У соседнего дома происходила какая-то аномальная суета. Там толпился народ, стояли две машины Профилактики с «мигалками» и микроавтобус «Скорой помощи». Проезжающие мимо автомобили инстинктивно притормаживали, но два профилакта-милиционера сердитыми жестами и окриками прогоняли их.
Потом санитары вынесли из подъезда носилки, накрытые простыней, погрузили их в «Скорую», и та молнией сорвалась с места, оглашая окрестности сиреной.
— Что тут случилось? — спросил я у одной из старух, слетевшихся на это зрелище со всех окрестностей.
— Участкового нашего убили, милок. Игоря Васильевича, то есть...
— Как — убили? — растерялся я. — Я ж еще этим утром его видел!..
— Да-да, милок, насмерть убили! Вот только что — и часу ещё не прошло...
— И кто убийца? Поймали его?
— В том-то и дело, — сделала большие глаза старушка. — Никак не могут его из квартиры выковырять! Заперся внутри и никому не открывает... Говорят, прохвилакты за подмогой послали. А сам этот парень — наркоман из двадцать четвертой квартиры. Василич пришел побеседовать с ним, а он возьми, да и ткни его ножиком в грудь. А потом заперся изнутри...
У меня похолодело в груди.
Этого не может быть, сказал я себе.
Неужели Курнявко суждено было пасть от руки одуревшего от ломки шизика — неважно, кто им окажется: я или кто-то другой? И, значит, права глупая поговорка: «От судьбы не уйдешь»?
Потом я подумал: господи, а не я ли подтолкнул участкового навстречу смерти? Решив отмыть свою совесть, я дал ему наводку на Сушняка, а эта ниточка, разматываясь, могла привести его в этот дом...
Я еще ничего не решил, но мои ноги сами направились к подъезду.
— Вы куда, гражданин? — преградил мне дорогу один из постовых.
— Живу я там, вот куда, — буркнул я.
— В подъезд пока нельзя. Там готовится спецоперация...
— И что? Прикажете мне ждать до утра, пока вы там возитесь с этим наркоманом?
— Не положено, — упрямо сказал профилакт. — Потерпите немного, сейчас прибудет спецгруппа, она его быстренько обезвредит...
— Считай, что я — передовой авангард этой группы, — сказал я, предъявив свои служебные «корочки».
И пошел внутрь, не оглядываясь.
В подъезде было пусто, но почти в каждой двери светился «глазок» — спрятавшиеся жильцы наблюдали за обстановкой, выжидая, чем все это кончится.
Основные силы захвата были сосредоточены на шестом этаже. Пол на лестничной площадке был в крови. Дюжий старшина бухал кулаками в стальную дверь, время от времени безнадежно покрикивая: «Открой, парень, слышишь. Открой, а то хуже будет!» Двое милиционеров с пистолетами в руках караулили угрюмого Сушняка, пристегнутого наручниками к перилам. Один из них, в чине капитана, обернулся на звук моих шагов и сердито крикнул: