Неужели это — правда? Или этот тип решил пойти ва-банк и дал волю своей фантазии? Даже если он действительно — Всеведущий, это не значит, что он не может врать.
— Ты забыл добавить одно вводное словечко, Антон, — стараясь не выдавать своего замешательства, сказал я. — «Если». Если они меня схватят... А я не собираюсь даваться им в руки. К тому же, я смогу оставаться вне их подозрений столько, сколько захочу — ведь я знаю все их планы...
— А про меня ты забыл? — ухмыльнулся он. — Разве я не могу позвонить тому же Ивлиеву, едва за тобой закроется дверь, чтобы все рассказать ему? Или полагаешь, что мне не известен номер его личного мобильника?
— Ивлиев тебе не поверит, — процедил сквозь зубы я.
— Ничего, — ехидно осклабился он. — Я постараюсь быть убедительным. Тем более что мне будет нечего терять.
Я почувствовал, как моя спина покрывается холодным потом. Затем быстро сунул руку за спину, нащупывая за поясом рукоятку пистолета.
Я соврал Антону, сказав, что мне нечем орудовать, чтобы исполнить Условие. Собираясь на эту встречу, я предполагал, что оружие может мне пригодиться. Так оно и вышло.
Однако человек, стоявший напротив меня, не испугался при виде пистолета.
Он лишь понимающе покивал:
— Правильно мыслишь, Альмакор. У тебя нет другого выхода, кроме как убить меня. Иначе с моей помощью профилакты найдут тебя, куда бы ты ни спрятался от них. А раз так, то используй мою смерть с толком и не забудь после выстрела выразить заветное желание. Я даже догадываюсь, каким оно будет, представляешь?..
Пистолет в моей руке дрогнул и стал тяжелым и скользким.
А действительно, чего бы я мог пожелать? Вернуть людям смерть? Или мгновенно воскресить этого всезнайку, только выбить у него память о своем даре, как это было с Олегом?
Однако этот тип явно не боится получить пулю в лоб. Почему? Что он задумал? Может быть, на самом деле вообще все не так, как он мне преподнес? Нет ли тут какой-то ловушки? Может быть, он как раз и добивался того, чтобы я прикончил его? Может быть, именно в этом заключается истинное Условие нашего превращения в трехглавого бога?
И тогда я крикнул в отчаянии:
— Что ты ухмыляешься, подонок? Думаешь, ты загнал меня в тупик? И ты еще претендовал на роль Всевышнего? Ты, который способен на любую подлость ради достижения своих целей? Ты, который готов опуститься до шантажа лишь потому, что я посмел не согласиться с тобой? Ты напрасно думаешь, что у меня нет другого выхода. Нет, он у меня все-таки есть!
И я поднес дуло к своему виску.
— Зря, — с сожалением сказал Антон. — Это не выход, Альмакор. Это лишь увеличивает вероятность твоего поражения. Подумай сам: ты ведь не успеешь ничего пожелать, когда нажмешь курок, а значит, смерть твоя будет лишь кратковременной. И когда ты придешь в себя, Ивлиев и Гаршин уже будут здесь. А поскольку ты не будешь ничего помнить, то им еще проще будет инициировать в тебе дар Всемогущего... Нет, раз уж ты решил одержать верх над Профилактикой и надо мной, то тебе придется убить меня. Стреляй, Альмакор. Стреляй, а то будет поздно...