— Дело не в этом, — сказал священник. — Вы должны понять: вам небезопасно находиться здесь. Ваш брат рассказал нам о вас, о вашей работе. Вы можете оставаться в нунциатуре столько времени, сколько нужно. Но самое главное, с вами хочет встретиться один человек. Прямо сейчас. Если вы готовы, мы отвезем вас.
— А как с... — Он имел в виду труп брата, но не мог закончить.
— Мы обо всем позаботимся. Мне очень жаль, мистер Хант. Я знал вашего брата. Он был замечательным человеком. И замечательным священником.
Майкл, смотревший в пол, поднял глаза:
— Правда?
— Да. Я думал, что вы знаете.
— Я ничего не знал.
— Пожалуйста, пойдемте с нами.
Майкл пожал плечами. Что ему оставалось делать? Они перерезали Махди горло, задушили Ронни Перроне, распяли Пола, а он даже не знал, кто они такие.
— А власти, — спросил Майкл. — Вы им сообщите?
— О том, что произошло здесь? — Священник покачал головой и обеспокоенно посмотрел на своего коллегу. — Нет, — ответил он. — Не думаю.
* * *
Священники приехали в маленькой машине, «фиате». Майкл сидел сзади, чувствуя себя отчасти узником, которого перевозят из одной тюрьмы в другую. Он глядел в окно, впервые за много дней увидев Каир. Из-за Рамадана комендантский час, введенный в первые дни переворота, был отменен, и передвигаться по ночному городу стало если небезопасно, то, по крайней мере, менее рискованно, чем раньше. Улицы были пустынны и почти не освещены. Над проспектами висели изорванные знамена с религиозными и политическими лозунгами. Один из них заявлял: «Победа близка». Никогда она не казалась такой далекой. Снежный покров, который несколько дней назад придавал главным магистралям города хрупкую красоту, исчез, оставив только серые камни и потрескавшийся цемент.
Пересекая площадь Тахрир, они увидели пламя огромного костра, высоко поднимающееся в ночное небо. Вокруг собрались сотни людей, одни пели, другие просто стояли, бесцельно глядя на огонь. Самые ближние к костру кидали в него какие-то предметы, и вверх летели искры и пепел.
— Книги, — пробормотал отец Верхарн, и Майкл понял, что за рулем сидит он. — Они сжигают книги. Очищают Каир от того, что называют «джахилийей». Вам знакомо это слово?
— Да, — ответил Майкл. — Да, знакомо.
— Пригнитесь. Никто не знает, что они могут сейчас сделать с иностранцами. У людей, испуганных чумой, натянуты нервы. Пустили слух, что вирус подбросили американцы, что это биологическая война.
Майкл подумал, а нет ли в этих слухах правды. Сейчас все было возможно. После войны в Персидском заливе могло произойти все, что угодно. Когда они выехали с площади, он в последний раз оглянулся, увидев женщину с кипой книг в руках, которая, пошатываясь, брела к костру. Много лет назад он видел, как христиане в Америке с песнями и танцами сжигали записи «Битлз» и «Роллинг Стоунз». Его отец рассказывал ему о еще более мрачных временах. «Разрешите представиться, я человек с деньгами и со вкусом...» — промелькнули в его мозгу слова песни.