Ее звали Фадва. Ей исполнилось девять лет, три месяца и пять дней, но вела она себя так, как будто была в три раза старше. Когда они заговорили с ней, она сказала, что имя ее матери Самира, а отца — Набиль и что у нее три брата — Сами, Рашид и Халиль — и сестра, Фаузийя, и много тетей, дядей и кузенов.
Айше с жалостью глядела на девочку. Признаков болезни у нее не было, но она была тощей, грязной и запущенной. Наверно, она не мылась и не меняла одежду больше месяца.
— Где твои мама и папа? — спросила Айше. Она по-прежнему стеснялась говорить с ребенком, который только что видел, как они с Майклом занимаются любовью, но относился ко всей этой процедуре с полным о отсутствием интереса — даже со скукой. Айше решила, что девочка видит это уже не в первый раз, и содрогнулась при мысли, насколько быстро они с Майклом попали под влияние этого ужасного места.
— Если хотите, я отведу вас к ним, — предложила Фадва.
Айше прикусила губу. Могут ли тут еще остаться живые люди?
Майкл был гораздо больше смущен тем, что за ними подсматривали. Ему казалось, что серьезное лицо девочки и ее тусклые глаза полны упрека. Он осторожно подошел к ней и наклонился. Она была всего лишь крохотным беспризорным ребенком, но рядом с ней он чувствовал себя странно уязвимым. Девочка посмотрела на него без всякого любопытства; он не мог понять выражения ее глаз. Они были большими и черными и напоминали ему глаза девушки в поезде.
— Они далеко? — спросил он.
Фадва покачала головой.
— Дело в том, что у нас рядом больной друг и мы боимся заблудиться и потерять его, если уйдем слишком далеко. Мы не знаем эту часть города.
Фадва серьезно кивнула. Она много знала о больных людях, и о заблудившихся тоже: она сама поначалу блуждала здесь, когда все вокруг стали умирать, и ее посылали из одного места в другое — что-то передать, найти еду, принести сведения о тех, кто еще жив и кто уже умер.
— Откуда вы пришли? — спросила она.
— Снаружи, — ответил Майкл. — Из-за стен.
— А там хорошо?
— Да, — солгал он. — Очень хорошо. Ты там не бывала?
Она покачала головой.
— Только недолго, — сказала она. — Когда я была маленькой, мы ездили туда в машине, в большой машине. Я помню, она была красной и пахла медом. Она принадлежала одному из друзей моего папы. — Она помолчала. На ее лице появилась тревога. — Отсюда увезли все машины и автобусы, — добавила она.
— Зачем?
— Не знаю. Пришли люди. Полицейские. У них была смешная одежда. Они сказали, что нам машины больше не понадобятся. И они были правы, потому что больные люди не могут водить машины.