Но Зальцман в биографии не пишет вот о чем. Комиссией было принято решение на Кировском заводе продолжить выпуск танков КВ-1, а на Урале развернуть производство танков КВ-3. При этом не надо забывать, что на ЧТЗ, плохо или хорошо, но уже год велась подготовка к производству танков КВ-1.
Эшелон с образцом танка -КВ-3, конструкторской и технологической документацией в сопровождении группы конструкторов и технологов во главе с Духовым вышел из Ленинграда на Урал 4 июля 1941 года. В составе этой группы находился и Шашмурин. Пока эшелон добирался до Челябинска, обстановка на фронте настолько обострилась, что о выпуске на ЧТЗ КВ-3 не могло быть и речи. Ведь для подготовки производства этого танка требовалось минимум 3 – 4 месяца. Единственно разумным решением было форсировать выпуск танков КВ-1. Такое решение и последовало из Москвы.
Но требовалось еще одно, сравнительно простое, но отчаянно нужное решение: на новом месте для танка КВ-1 запустить в производство новую коробку перемены передач. Бывший военпред на ЛКЗ и ЧТЗ до войны и во время войны Н. Н. Плаксин выразился так: «Если бы была новая, надежная КПП, то машина КВ-1 была бы – первый сорт».
Ведь на ЧТЗ только начиналась раскачка. Вся документация по новой КПП находилась с Шашмуриньш. Оставалось принять решение Котину, который считался главным конструктором тяжелых танков. Но он от этого решения уклонился. Не хватило смелости на это и Духову. К чему это приведет, об этом чуть позже.
Одним из тех, кто в мемуарах высказывал самое лестное отношение к танку Т-34 и пренебрежение к проектам, не учитывающим боевого опыта, и стремлению создать «сверхтанк», был генерал Д. Д. Лелюшенко, во время Великой Отечественной войны командовавший танковыми соединениями и объединениями. Дмитрий Данилович описывает эпизод своего знакомства с В. А. Малышевым. Оно состоялось в Кремле. Малышев, узнав, что Лелюшенко прибыл с фронта, пожелал с ним познакомиться. Они представились друг другу.
– Присядем,– предложил Малышев,– хотелось бы кое-что спросить у вас. Скажите, как показали себя в боях наши Т-34?
– Очень хорошо,– последовал тут же ответ Лелюшенко.– Танки противника T-IV с их короткоствольной 75-миллиметровой пушкой по силе огня, маневренности и броневой защите не идут с тридцатьчетверками ни в какое сравнение.
– А как БТ и Т-26?
– Эти явно устарели. Еще до начала войны мы, танкисты, предлагали надеть на них дополнительную броню. Приходилось приспосабливать к этим машинам так называемые экраны, даже своими силами в походных мастерских. Помню, в экранизированный таким образом танк Т-26 попало во время финской кампании 12 снарядов. И ни один не пробил броню! Но это разумное предложение не было осуществлено,– с огорчением произнес Лелюшенко.