Магдиев встал и хотел подойти к пилотам, но, видимо, понял, что получится как в кино.
Летчики тоже медленно поднялись с мест, выжидающе глядя на Танчика.
Тот помолчал, затем решительно спросил:
— На Савватеевку кто идет?
— Мы, — сказал Наиль.
Сережа и Дима встали чуть плотнее к нему, показывая, какой он из себя — экипаж, идущий на Савватеевку.
— Мужики. Вы сами вызвались, но приказ всё равно от меня идет. Это надо сделать. Мне самому, tege, погано, потому что как бы наши там…
— Наших там нет, — сказал Зайнуллин.
— Maitam[21], обслуга, на радарах, — принялся уточнять чуть растерявшийся Магдиев.
Наиль так же скучно повторил:
— Наших там нет.
— А, — сказал Магдиев. — Ну да. Ладно, что я, в самом деле… Александр Петрович, чего говорить-то положено?
— Ничего, — Латышев, похоже, нервничал больше всех. — Ребята, просто сделайте как надо. Чтобы никто и никогда, ни одна сука…
— Ладно, Петрович, — оборвал полковник Зайцев. — Все понятно. Танбулат Магдиевич (местные пилоты чуть скривились, но поправлять не стали, а Магдиев не шелохнулся), я сам полслова скажу. Я вас три месяца назад презирал, два месяца назад ненавидел, а теперь сам сюда приехал. Потому что я — русский офицер. А никто, кроме вас, мне не дает делать то, что должен русский офицер. Мы все сделаем как надо. И для татар, и для русских, и для девочки этой Юли. И для тех, кто ее убил. Езжайте, Танбулат Магдиевич, мы дальше сами. Пошли, мужики.
Тот, кто умеет обороняться, зарывается в самые глубины Земли.
Тот, кто умеет нападать, обрушивается с самых высот Неба.
Так они могут сохранить себя и достичь полной победы.
Суньцзы
ОКРЕСТНОСТИ ЙОШКАР-ОЛЫ. 11 АВГУСТА
Пит Маклоски был старожилом Савватеевки — он прибыл сюда еще три недели назад и застал времена, когда миротворческая бригада обедала вместе с русскими солдатами в их столовой. Эти времена не продлились более полутора суток — познакомившись с местным рационом, и вертолетчики, и радиотехники поняли причину агрессивности и неистовства Российской Армии, но сочли, что грубые желудки летунов столь утонченной пищи не вынесут. Полковник Коули лично распорядился распатронить продуктовый НЗ и до своего отъезда успел убедить начальство в необходимости обеспечить экспедиционному корпусу автономное питание.
Скоропостижный крах карьеры полковника, по счастью, не сказался на обещании начальства: вместе с восьмым авиакрылом из Ирака прибыла бригада поваров и полевой модульный ресторан. Маклоски, которого несколько напрягали иронические возгласы русских по поводу гастрономической несостоятельности гостей, мечтал привести этих симпатичных, хотя грубоватых, грязноватых и совершенно не знающих английского солдатиков в нормальное заведение, где можно бросить в кишку нормальную еду, не окунаясь в жар и вонь подгоревшей пшенки. Не получилось: практически весь личный состав русской воинской части был по договору между Москвой и Вашингтоном срочно передислоцирован в другую крохотную национальную республику, название которой Маклоски пытался запомнить трижды, но не преуспел.