Томми не обратил внимания на эти мелочи. Терять ему было, в общем-то, нечего: точку возврата Ла Гардия миновал. Во всех смыслах. Томми выпустил новую очередь. Она оказалась более удачной: по меньшей мере два снаряда выбили искры из хвостовой части фюзеляжа «Лебедя».
— Открываю огонь, — предупредил летчик русского истребителя.
И через секунды сразу две огненных трассы прошли впритирку к крыльям F-15.
— Маму твою имел, — сказал Ла Гардия с выражением и нажал на спуск.
На этот раз он не собирался снимать палец с кнопки — и не снял. Он успел заметить, что несколько снарядов угодили в левое крыло, которое сразу задымило, и в горб кабины сразу за остеклением. Упавший на фюзеляж Ту-160 отсвет яркой вспышки разбежался по сетке трещин, наброшенной на стекло. Но Томас Ла Гардия этого не увидел. Он сгорел в той самой вспышке, высеченной встречей российской ракеты с американским истребителем.
Двойка Су-27 с ревом прошла над падающими в море обломками и синхронно развернулась к берегу. Тот же голос осведомился:
— Ну что, герои, по вам тоже стрелять или так сядете?
— Да нет разницы, зема. У нас горючка на нуле, и мотор один остался.
— Блин. До земли дотянете?
— Постараемся. А керосинчику не подбросите?
— Летит уже керосинщик, потерпите. Вы там все живые?
— Ну, как бы да. В основном. Спасибо за встречу.
— Да ладно, разве это встреча. Все впереди.
— Е-мое, может, нам сразу в море булькнуть?
— Наоборот. Вы герои, парни.
— Ух, ты. Это в России, что ли? Или Мурманск отделился, наконец?
— Блин, болтуны эти стратеги. Летаете где-то сутки напролет, и не знаете ни хрена. Все, пацаны, кончилась Америка на нашей земле.
— Е… А поподробнее можно?
— Подробности письмом. Все, керосинщик идет. А мы почапали. Тут за вами еще желающие скачут, встретить надо. Raxim itegez[22], как говорится.
— О господи. Наши совсем победили, что ли?
— А мы никогда и не проигрывали. Покеда, земляки. С вас бутылка, завтра занесете.
— Да хоть ящик. Скажи только, кому.
— Rawil Asylgareev minem isemem. An'ladysyz my?[23]
— О господи. И тут уже они. Стоп. Асылгареев, ты, что ли?
— О, татары по-татарски понимать научились. Я, конечно. А ты кто?
— Охамел ты, лейтенант. Зайцева такого Валерия помнишь?
— Валерий Николаевич? Товарищ майор?! Это вы, что ли?
— Ага, только полковник. И в отставке.
— Вот ни хера себе отставка. А я теперь майор. Ч-черт, товарищ полковник, все, не успеваю. Утром переговорим, обязательно, ладно?
Они переговорили утром. Уже после того, как экипаж Зайцева благополучно принял полсотни тонн керосина, приземлился на ВПП североморской базы Североморск-3, вообще-то не предназначенной для приема стратегических бомбардировщиков, тем более таких истерзанных.