Ну почему, почему, старик? Ты же видел, какими восторженными глазами на тебя смотрит маленький мальчик, которого ты защитил от нападок волчицы, как внимает твоим мудрым словам, старательно запоминая каждое из них? Ты поощрительно улыбался, когда я демонстрировал только что разученные приемы... Ты понимающе кивал, когда я жаловался, что не в силах освоить все науки, избранные Магрит для моего обучения... Ты уводил меня с собой под сень одичавшего сада, не забыв прихватить корзинку с сытным обедом, и мы часами разговаривали или, напротив, сидели и слушали пение птиц... Мне было так хорошо — просто помолчать, ощущая рядом тепло твоего сильного тела... Ты научил меня любить дождь: помнишь, как в одну из прогулок начался ливень, и я испугался? А ты... Ты хохотал, раскинув руки и подняв лицо навстречу обжигающим струям... А потом сказал: «Идите сюда, ma’daeni, не бойтесь: дождь смывает все то, что причиняет нам боль...» И я пошел. И тоже, смеясь, пил воду, льющуюся с неба... Ты...
Я верил тебе больше, чем самому себе, если такое возможно. И... я не видел в тебе отца. Я видел гораздо больше. Друга. Я был готов отдать все, если ты попросишь... И ты попросил. Отказав в доверии. Ты воспользовался мной, как орудием. А что делают с топором, когда дерево срублено? Правильно, убирают подальше. До следующего дерева. Наверное, так мне и надо. Наверное, я не представляю больше ценности, чем зазубренный топор, но... Я не ожидал, что ты будешь первым, кто ткнет меня лицом в ЭТУ правду...
— Dan-nah...
Ну вот, опять! Я с силой выдохнул:
— Нам не о чем разговаривать.
— Dan-nah... Я молю вас о прощении...
— Считай, что я простил. Но не надейся, что забыл... Все. Уходи.
— Dan-nah... — Он не спешил выполнить мой приказ, напрашиваясь на грубость.
Честное слово, я старался сдержаться! Изо всех сил старался, но полученные удары расшатали стены крепости моего духа, и то, что от меня осталось, процедило сквозь зубы:
— Пошел вон.
Он смотрел на меня такими глазами, что хотелось выть, но я отвернулся, обозначая завершение беседы.
Прошла минута. Другая. Я не шевелился, пока холодная волна вдоль позвоночника не подсказала: шадды ушли. Ушли. Но легче не стало.
Ты даришь частичку своей души, даришь искренне, не требуя ничего взамен, и... Твой подарок выкидывают за ненадобностью. Нет, чтобы просто задвинуть в угол пыльного шкафа до лучших времен, о нет! Вежливость диктует: надо вернуть дарителю. Кинуть в лицо. И потом долго и наивно удивляться: чем это ты недоволен? Ты же получил все обратно!
Хочется умереть. Закрыть глаза и больше никогда не открывать. Пусть за Порогом темно, страшно и холодно — не беда! Зато там нет тех, кого я хотел бы называть своими друзьями, а значит, там я не буду испытывать режущую боль в груди, встречаясь с ними взглядом...