— Что за странное предположение! — Ирвинг едва удержался, чтобы не фыркнуть от негодования. — Естественно, в случае гибели Крэмера все его состояние переходит к его жене.
— Тогда у нее гораздо больше причин желать его смерти, чем у его приятелей, — рассудительно констатировал я.
— Салли Крэмер — одна из достойнейших женщин, с которыми мне выпало счастье общаться, — заявил он. — Она предана мужу. А еще я уверен, что его так называемые друзья чрезвычайно обязаны ему: все они облепили Крэмера и в течение многих лет занимали у него деньги! Кроме того, лейтенант, здесь, безусловно, могут найтись и другие побудительные мотивы для убийства. Как насчет ревности? Его прелестной жены? Ни один из окружающих моего клиента людей не является зрелым человеком в эмоциональном отношении, во всяком случае, не больше, чем он сам в этом смысле. Для тех, кому свойственно жестокое пренебрежение к святости человеческой жизни, кто проводит свои дни в хвастливых рассказах о том, сколько самолетов они сбили и сколько людей убили, любой намек на презрение или просто пьяная зависть — вполне достаточная причина для убийства!
— Мистер Ирвинг, могу я задать вам личный вопрос? — сдержанно и спокойно поинтересовался.
— Конечно!
— Что вы делали во время войны?
— Несмотря на все трудности, продолжал упорно учиться в юридическом колледже.
— Дело огромной важности! — с грубым сарказмом прогремел Лейверс. — У вас есть хоть какое-нибудь доказательство, что один из друзей Крэмера подложил бомбу в самолет, покушаясь на его жизнь?
— Разумеется, нет!
— А доказательства, что хоть у одного из них имеются конкретные мотивы желать смерти Крэмера?
— Как я уже объяснил, полагаю, эти мотивы очевидны, — холодно ответил адвокат.
— Но доказательств этого нет?
— Ну.., в буквальном смысле этого слова, пожалуй, нет, но…
— В таком случае окажите мне услугу, мистер Ирвинг, — взревел шериф. — Убирайтесь к черту из моего офиса!
— Что?! — Не веря своим ушам, Ирвинг вскочил на ноги. — Вы не имеете права разговаривать со мной подобным образом!
— Уж поверьте мне, что имею! — зарычал Лейверс. — Мне тошно вас даже слушать! Если вы немедленно не покинете мой офис, я прикажу лейтенанту вышвырнуть вас вон!
Краска сбежала с лица адвоката. Мне показалось, что он хотел что-то возразить, но потом, видимо, передумал и с достоинством направился к выходу. После того как дверь за ним закрылась, в кабинете на некоторое время воцарилась тишина. Шериф яростно уставился на меня с потемневшим от бешенства лицом.
— Рад, что мне не пришлось его выгонять, шериф, — мягко сказал я. — С такими людьми никогда не знаешь заранее, как они себя поведут, пожалуй, еще начнут кусаться.