— Так что тебе в самом деле лучше взять куда-нибудь билет на пару деньков.
— Я одна никуда не поеду. Я боюсь, — сразу и честно призналась Нина.
— Было бы чего, — махнул на ее страхи рукой Тарасевич. — Если хочешь, могу пообещать упрятать их за решетку на твоих же глазах. Тогда успокоишься?
— Ну-у…
— Значит, решили. Как только на улице все закончится, уходишь сама. Поживи у матери. Я разыщу тебя у нее.
Умом понимая необходимость именно такого решения, хозяйка тем не менее вцепилась в него, боясь более всего остаться одной даже на мгновение. Однако тянуть время, выпускать ситуацию из-под контроля, заставлять киллеров форсировать события было крайне нежелательно, и Андрей напомнил:
— Пора. Быстрее начнем — раньше закончим.
— Но я ведь не только за себя боюсь, но и за тебя.
— Пусть лучше боятся они, — кивнул Тарасевич на окно. — И нас.
— Они ничего не боятся.
— Э-э, не скажи. Жизнь — она одна. Так что им есть что терять.
— А тебе? — насторожилась и испугалась еще больше Нина. — Тебе самому… жизнь не дорога?
— Я обещаю, что вернусь, — подвел черту Андрей. — А я имею привычку выполнять то, что обещаю.
Попрощались длинным, крепким поцелуем. Каждый собрался сказать еще что-то на прощанье, и получилось так, что говорить начали одновременно, и одновременно замолчали, давая друг другу возможность высказаться первым. Грустно улыбнулись невольной неразберихе.
— Извини, я даже не предполагал, что может произойти нечто подобное и ты будешь из-за меня втянута в эти дела, — прошептал Андрей. — Хотя должен был знать. Прости.
— Нет-нет, молчи, — остановила его Нина. — Я ни о чем не жалею. Слышишь, ни о чем. Я ведь впервые с тобой узнала, что такое женское счастье: А это перекрывает все. Найди меня потом, после. Умоляю, найди.
— Что значит — «найди». Я просто пойду прогуляюсь и… и вернусь.
Сказал и осекся. Вернется ли он? Нужно ли? Если бы послушал голоса разума, не стал бы возвращаться после первой ночи. И даже первого раза бы не было. Нет же, не смог справиться со своими чувствами. Хотя… хотя были ли чувства? Не пригнали ли его к дверям Нининой квартиры обыкновенная банальная безысходность, холод, желание хоть где то прислонить голову? Трудно поверить, что и Нина испытывает к нему нечто большее, чем просто женское влечение. Какие между ними могут быть отношения, кроме желания скрасить одиночество друг друга?
А это скорее житейский расчет. Пусть неосознанный, подсознательный, но расчет иметь рядом опору. И отнюдь не душа и не сердце между ними. Разве не так? И хуже всего, что из-за него Нина оказалась в перекрестье внимания киллеров, или как там их еще. Он должен отвести от нее опасность.