Генерал постучал в дверь с виньеткой «No 1».
— Войдите! — говорит Редль охрипшим голосом.
Офицеры входят, затворяют дверь. Полковник, до этого сидевший за столом, машинально встает. Он в домашнем парчовом халате, с мертвенно бледным лицом. От его гордой осанки ничего не сохранилось. Несчастье, кажется, просто придавило его.
— Я знаю, господа, по какому делу вы пришли, — полковник еле выговаривает слова, — мне ничего другого не остается, как умереть. Я пишу прощальные письма…
Генерал желает учинить допрос по всей форме. Он приказывает члену комиссии, аудитору венского гарнизонного суда Форличеку сесть за стол и писать протокол.
— Кто ваши сообщники? — задает первый вопрос Гофер.
— У меня их не было… — быстро, почти скороговоркой отвечает Редль давно заготовленную фразу.
— Подумайте, мы не торопим вас… — призывает Урбанский.
Редль бросает на него взгляд, полный муки.
— Повторяю, у меня не было сообщников! Я работал один…
— Кому вы передавали информацию? — включается в допрос Ронге.
— Бесконтактно. Направлял почтой в условные адреса…
Урбанский уже успел сообщить Гоферу пожелание фон Гетцендорфа избежать разрастания этого политического скандала, и ответы полковника вполне удовлетворяют председателя комиссии. Он не видит в них характера политической бомбы, которая могла бы взорваться, как если бы вместе с Редлем работала целая группа противников монархии.
Для формы генерал задает еще один вопрос:
— Сообщите, какие важнейшие данные вы успели передать противнику?
— Все документы вы найдете в моей казенной квартире в помещении корпусного командования в Праге, — уже с холодным спокойствием отвечает полковник Редль. Он сделал выбор, утвердился в своих намерениях и ждет продолжения допроса.
Комиссия больше спрашивать не собирается. Лишь ее председатель интересуется:
— Имеете ли вы при себе огнестрельное оружие, господин Редль?
— Нет, не имею.
— Вам следует просить какое-нибудь огнестрельное оружие…
— Я… покорнейше… прошу… дать мне… револьвер! — твердо, с расстановкой произносит полковник Редль.
Но ни у кого из членов комиссии также нет с собой револьвера. Тогда майор Ронге быстро отправляется к себе домой и возвращается с маленьким браунингом, каковой вручает Альфреду Редлю. Твердой рукой полковник принимает оружие и сразу же загоняет патрон в ствол.
Форличек и Ронге невольно пятятся — оба синхронно подумали о том, что ничто не мешает сейчас полковнику перестрелять всю комиссию и скрыться. Но генерал и Урбанский лучше знают старого офицера разведки, не сомневаются в его понятиях об офицерской чести. Помедлив минуту, члены комиссии, не кланяясь, выходят.