Порядок был нарушен окончательно. Прасины покидали свои трибуны, под кафизмой на арене собралась толпа. Сквозь поднявшийся на ипподроме шум можно было различить отдельные выкрики:
– Коль Христос добр, почему нас гонят?
– Пусть мудрецы поймут!
– Прощай, правда!
– Истина умерла в тюрьме!
– Сделаемся евреями!
– Лучше нам обрезаться!
– Будем язычниками!
Синие показывали прасинам кулаки, и, хотя ношение оружия считалось преступлением, за которое беспощадно конфисковали имущество и ссылали, если не казнили, кое-где сверкнули ножи.
Все прасины – около пяти мириадов душ – покинули ипподром, нанося тем самым тягчайшее оскорбление базилевсу: подданные не должны уходить с ипподрома раньше Владыки.
Прасины кричали:
– Кости зрителей на живодерню, в клоаку, в навоз!
– Ты слышал об Антиохии? Нет? Где же были до сих пор твои уши? Узнай же: вдруг повернулись все знамена на башнях. Смотрели они на запад, а обратились к востоку. Никто не прикасался к ним, ветра не было даже столько, чтобы поднять пушинку! И потом все знамена – все сразу! – приняли прежнее положение!..
– Какое страшное предзнаменование!
– Вся Антиохия в страхе, ждут войны с персами.
– Дурной знак, несчастная Антиохия!
– Несчастные мы…
Возбужденные люди толпились на улицах, повсюду слышались разговоры:
– К соли уже нельзя приступиться, пена на хлеб повышается на пятнадцать оболов за литру!
– Я слышал – на двадцать пять.
– Будь ты проклят, злой вестник!
– Да поможет нам Николай, чудотворец мирликийский!
– Кончились чудеса, небо закрылось.
Кто-то объяснял, помогая себе энергичными жестами:
– Базилевс берет хлеб за налоги и нагревает на этом руки. Верьте мне, люди, я недавно прибыл из Египта.
Его поддерживали:
– Проклятый Трибониан вместе с Носорогом стараются изо всех сил, как быки на пашне.
– Уж эти сумеют высосать жир из сухой кости!
– С ткачей и кожевников начали брать четвертый налог.
– Плати, плати… Не платишь – тюрьма и пытка.
– Правы прасины: жизнь хуже ада.
– Одну природу исповедуйте во Христе, единоприроден сын божий! – восклицал мужчина дикого вида, в рваной рясе, длиннобородый и длинноволосый.
Он поднимал над головами людей дубину с перекладиной – подобие креста. Взобравшись на выступ цоколя, бродячий проповедник монофизитской догмы исступленно продолжал:
– Братья христиане! Выслушайте грешного, пришедшего из пустыни со словом истины. Святой Симеон Стилит, который уже пятнадцатый год возносит молитвы к господу с вершины столба каменного, сам благословил сой крест! – Отшельник поцеловал рукоятку дубины. – Внимайте мне, принесшему весть истины. Не человек Юстиниан, а дьявол. Сама мать его говорила, что понесла не от мужа Савватия, а принимая ночного демона. Ангел божий, являясь в Исаврии дуку Иоанну Горбачу, предрек, что бог употребит Юстиниана и его кровных на гибель христиан. Разве вы не знаете, что базилевс без головы ходит ночами в Палатии? Не знаете, что лицо его иногда делается куском гнойного мяса?