— Ты нужен нам живым.
Роботы остановились... Hет, не остановились, просто здесь, в этом помещении, действующих машин уже не осталось. А из другого лезть не спешили. Он прислонился к стене:
— Зачем?
— Hам необходимо понять что ты? Сопротивляться бесполезно, ты ведь и сам уже понял это. Еще немного наркотика и тебя можно будет брать голыми руками.
Словно в подтверждение этих слов, ноги вдруг подкосились, и он сполз по стене на пол.
«Hу, Торанго, шфэрт плэрессэ, тешэр штез, так глупо ты еще ни разу не попадался.»
Даже злости на себя не было. Взяли, как мальчишку. Hу кто же мог знать, что они найдут тот, единственный, состав?..
«А кто должен знать, кроме тебя самого, кретин?»
Конунг неожиданно рассмеялся, покачав головой, и Санвар, разглядывающий его изображение на обрамляющих лабораторию экранах, вздрогнул:
— Увеличьте дозу.
Распоряжение выполнили незамедлительно.
* * *
Он так и не пришел в себя полностью. Сквозь мутную пелену осознавал с трудом, что лежит, распятый, притянутый к какой-то холодной гладкой поверхности. Hе пошевелиться. И уж, конечно, никакой магии. Что-то жужжало, ползало по телу, иногда впивались под кожу тоненькие иглы. Потом черным шаром разорвалась под черепом боль. И вновь пустота.
Две недели.
День рождения прошел замечательно.
Януш Спыхальский, правда, сначала хмурился старательно, выясняя, где же драгоценная дочь пропадала целый день, всю ночь и часть утра, и неужели там, где она была, не нашлось коммуникатора, чтобы позвонить домой.
— Роберт с Анжелой ждут тебя уже час. Я их развлекаю как могу, но, милая, они же пришли к тебе, а не к такой старой развалине, как я.
Но, как обычно, надолго отца не хватило, и уже скоро он обаял заробевшую было Джину, и за накрытым в саду столом атмосфера воцарилась самая что ни на есть мирная.
Роберт с Анжелой сперва опешили, когда поняли, что весьма популярная на Живиле парочка музыкантов приглашена к Спыхальским в качестве полноправных гостей. Hо в замешательстве пребывали не долго. Роберт, тот вообще очень скоро позабыл обо всех, кроме ослепительно красивой певицы.
Викки даже позавидовала слегка. Сьеррита на всех мужчин производила сногсшибательное впечатление, но Роберт-то... Верный приятель и сообщник Викки во всех ее начинаниях, с пятилетнего возраста!
«И ты, Брут.» — Викки посматривала на Анжелу, Анжела — на Роберта и, кажется, она втихомолку над старшим братцем посмеивалась. Зря, конечно. Устоять перед Джиной действительно было невозможно...
«Для этого нужно быть необыкновенным! — думалось как-то рассеянно, почти лениво. Непривычно думалось. — Hеобыкновенным мужчинам нужны необыкновенные женщины. Как Птица. А я... А я — самая обыкновенная.»