Не меньший фурор, правда среди женской части населения Хацапетовки, вызвало доселе не слишком-то развитое в данной местности амурное искусство искушенного ходока…
Нет, утверждать напрямую, что «секса в области запорожского казачества нет», не взялся бы никто, но… Хотя и погоняли казаки хацапетовского казанову, проворного, несмотря на перемещение его «о трех ногах» (из-за закованной в лубки ноги штаб-ротмистру приходилось пользоваться костылями даже во время своих ночных похождений), изрядно, ветреные подруги, после того как запал ревности в их миленках иссякал, дарили их загрубевшим в боях и походах душам и особенно телам мгновенья ТАКОГО неземного блаженства…
Остальные нововведения «пришельца с небес» лежали между… Да не там, где вы подумали! И вообще, молчать, господа гусары!
* * *
— Может, все же останешься, хлопче? — поморщился в очередной раз Петр Охримович, которому эскулап Корневич перевязывал вскользь царапнутую польской пулей голову. — Нам ведь теперь прямая дорога на Смоленск. Ляхи-то бегут не чуя ног…
Да, поляки, не ожидавшие такого напора, а главное, такой технической оснащенности и строевой выучки от презираемых ими казаков, обычно валивших напролом неорганизованной лавой, полагаясь исключительно на холодное оружие, бежали из Крестовин, не оказав практически никакого сопротивления. Казаки, пока наступательный запал не иссяк, взяли с ходу еще несколько разного рода населенных пунктов и остановились только верстах в пятидесяти за старой демаркационной линией. К сожалению, последовавшая за славной победой вакханалия ни в какие ворота не лезла…
— Увы, не могу, Петр Охримович. — Бекбулатов сокрушенно развел руками. — Я, господин атаман, должен продолжать свое путешествие. И так уже засиделся у вас…
Князь, хотя от пуль не бегал, слава богу, остался цел и невредим, если не считать натруженных с непривычки мышц правой руки, уставшей рубить и колоть. Цел он был физически, а, увы, не морально. При одном воспоминании о чужой крови после «крестовицкой сечи», сплошь покрывавшей клинок, лицо, одежду и шкуру коня, Бекбулатова — воина, как ни крути, иной эпохи и «дистанционной» войны — передергивало. После того как поток адреналина схлынул, Владимир тупо напился, даже не помня с кем и где, и, проспавшись, снова пил два дня кряду, стараясь стереть из памяти намертво засевшие там картины кровавой мясорубки, в которую обратился столь красиво начинавшийся поход. Жаль, что никак не удавалось забыть и о повальном грабеже и насилии, которым подверглось польское население…
— Ну, если засиделся… — Голопупенко снова поморщился от боли, причиняемой ему ловкими пальцами лекаря. — Потише не можешь……? Коня пользуешь, что ли……?