— Нет, — отрезал я. — Я не могу рисковать своей лицензией ради вас, дорогая, даже ради вашей старенькой седой матушки, если таковая у вас имеется.
— Позвольте мне поговорить с дядей Джеромом, — внезапно проговорила она. — Он наверняка знает, что делать.
— И я знаю, что делать, — звонить в полицию.
— Пожалуйста! — Она схватила меня за руку, не сводя с меня своих огромных глаз. — Пожалуйста, Дэнни! Мне нужен всего лишь час. Всего лишь час, чтобы поговорить с дядей Джеромом, и потом, если хотите, звоните в полицию!
— Ну... — Эти проклятые глаза просто гипнотизировали меня. — Хорошо. Но я просто сошел с ума.
— Спасибо! — Она вскочила с дивана и поцеловала меня быстро, но крепко. — Всего час! — повторила она и, схватив сумочку с дивана, бросилась к двери. Но внезапно остановилась на полпути и обернулась ко мне:
— Я совсем забыла — а ключ?
— Я положил его в вашу сумочку.
— Спасибо, Дэнни!
И она исчезла в вихре черных кружев.
После ее ухода я без особой охоты принялся за уборку квартиры, но на душе у меня было неспокойно. Тошнота каждый раз подкатывала к горлу, когда я вспоминал дядю Джо и его ванную, так что о завтраке не могло быть и речи, но я все-таки открыл еще один апельсиновый сок и прекрасно справился с ним, плеснув для верности приличную дозу джина. Найденные в спальне часы сообщили, что уже четверть двенадцатого. А без пяти двенадцать, когда я начал размышлять, не была ли она вообще плодом моего воображения, звякнул дверной звонок.
— Вы как раз...
Слова замерли у меня в горле, лишь только я открыл дверь: мой посетитель не был окутан черными кружевами. Он скорее напоминал профессионального могильщика в черной униформе, фуражке и крагах.
Это был здоровенный парень со смуглым лицом и маленькими глазками, в которых светилась ненависть ко всему миру в целом и ко мне в частности.
— Бойд? — кратко поинтересовался он.
— Да.
— Мистер Лэнсинг желает вас видеть, — буркнул он. — Внизу ждет машина.
— Не знаю никакого Лэнсинга, — недоуменно ответил я.
— Он велел передать, что это связано с дядей Джо. — Он нетерпеливо пожал плечами. — Мистер Лэнсинг не любит, когда его заставляют ждать.
Мы вместе спустились на лифте. Всегда алчные глаза привратника посмотрели на меня с неожиданным уважением, когда шофер открыл дверцу и я уселся на заднее сиденье новенького черного «континенталя». «Могильщик» вел машину с профессиональной надменностью, и уже через четверть часа мы остановились около элегантного жилого дома на Саттон-Плейс. Здесь он снова открыл мне дверцу и сказал, чтобы я поднимался в пентхаус.