Оно было закутано в какой-то балахон, скрывавший его от шеи до пят. Я воспринял это как намек.
— Все сгорело! — кислым голосом сообщила Кэти. Весь обед!
— Очень сожалею, что я так поздно, дорогая, — произнес я миролюбиво.
— Зачем сожалеть? Я даже рада, потому что мне нужно думать о своей будущей карьере, а вываливать домашние обеды в помойное ведро каждый вечер меня не прельщает.
— У меня был очень тяжелый день, — пробормотал я, — мне надо выпить.
И тут она улыбнулась.
— Понимаю. Анджела позвонила час назад и все мне рассказала. Я счастлива, что Моника о'кей.
Я просиял.
— Прекрасно, значит теперь я могу получить свой бурбон?
— Ты должен приготовить мне стаканчик скотча. И она протянула мне пустой стакан знакомым царственным жестом.
— Черта с два! — заявил я. — Хочешь выпить — сделай сначала стриптиз. Помни, что играть надо по правилам.
— С тобой тяжело иметь дело, Рик Холман, — мрачно произнесла Кэти. — Ну-ка лови!
Она запустила в меня пустым стаканом, и я еле успел поймать его, прежде чем он вышиб мне правый глаз. Кэти встала во весь рост, закутанная в свое одеяние, словно в арабский бурнус.
— Нравится? — дерзко спросила она.
— Мне кажется, в этом можно жить, как в палатке, — прорычал я. — Ты там свободно помещаешься?
— Ты хочешь знать, а я хочу выпить! — Она с важностью наклонила голову. — Я считаю, что мы могли бы решить обе проблемы одновременно, мистер Холман. Замечаете ли вы, что это одеяние спереди застегнуто на «молнию»?
— Ну?
— Ну, и я расстегиваю эту «молнию» — вот так!
Она и в самом деле ее расстегнула, и я скажу вам, что Венере, восстающей из морской раковины[9], далеко до Кэти Фрик, явившейся из арабского бурнуса.
— Ты требовал стриптиза, — умиротворенно произнесла она.
— Теперь подавай мне выпивку.
Она направилась ко мне, неся свою наготу, словно именно это самый последний писк моды, и с моей точки зрения так оно и было. Вся эта великолепная поэзия в каждом движении, это покачивание и пританцовывание.., и она притом требовала выпивку?
Она ее получит — попозже!