Валерия сидела, низко наклонив голову, и чистила вареную картошку. Она сама наварила эту картошку, яиц наварила на целый батальон, и даже бутербродов нарезала.
— Как ловко у вас получается, — сказал он, присаживаясь рядом с Ней. — — Вашему будущему мужу повезет, вы прекрасная хозяйка.
— Моему будущему мужу? — Она подняла голову, откинула волосы с лица. — О чем это бы?
Она спросила как-то странно. Ему показалось, что впервые за всё время их встреч он различил в ее голосе настоящую, неподдельную злость.
— Вы ведь когда-нибудь выйдете замуж..
— Да, вероятно. — Она снова наклонила голову и снова принялась чистить картошку. А он вдруг почувствовал, что обидел ее.
И долго не мог понять, откуда взялось это чувство, Что же он ей такого обидного сказал…
Но она видано обиделась. Отвечала на его вопросы односложно, чистила картошку слишком сосредоточенно, как будто в этом занятии и заключался весь смысл ее жизни.
— Валерия, я вас чем-то обидел?
— Нет, что вы… Ничем вы меня не обидели.
— И все же я вижу, что обидел. У вас обиженное лицо.
Она на него не смотрела. Он, даже зажмурившись от страха, медленно поднял свою ладонь и накрыл сверху ее тонкие пальцы.
Она ничего не сказала. Сидела не шевелясь, не глядя на него, но руки не убирала. Он слегка сжал ее потом погладил их, не веря в то, что кожа человека быть такой гладкой. Снова сжал пальцы, а потом, окончательно потеряв контроль над собой, прижал её руки к губам и стал покрывать поцелуями.
До сих пор, вспоминая об этом, он чувствует, как выскакивает из груди сердце. Потому что этот эпизод был единственным в истории их с Валерией отношение, потому что с тех пор она ни разу не позволила ему к себе прикоснуться. Даже дотронуться до руки…
— Прошу вас. — Она отдернула руку. — Не нужно, ни к чему все это.
— Но почему? Скажи, почему… Мы здесь одни. На никто не видит. Мы знакомы уже не первый день. Скажи, почему?
Она отшатнулась:
— Вы считаете, что этого достаточно?
Резко встала, отошла на несколько шагов, обернулась и стала смотреть на него.
Он не выдержал ее взгляда. Не выдержал негодования в голосе. У него вообще уже ни на что не оставалось сил. Он поднялся, подошел к ней, а потом рухнул на землю, прямо на колени. Поверженный рыцарь…
— Скажи, что я должен сделать, Валерия. Только скажи — я сделаю все. Все, что ты хочешь.
— Встань прежде всего…
Она впервые обратилась к нему на ты, и в другой ситуации уже только это могло бы сделать его счастливым. Но теперь этого было мало. Он встал, послушавшись ее приказания, и стоял теперь напротив нее, не отводя взгляда.