Женя задыхался от собственного темпа, он устал, он был почти измучен, но вынужден был продолжать двигаться, хотя его движения уже больше походили на содрогания, но возбуждение все не спадало. Потом, в конец изможденный, уже не в силах насладиться пиком своей неуемной страсти в горячечном поту он сполз с распластанного Алискиного тела и растянулся на жгучей гальке, почти не ощущая кожей того, как она раскалена полуденным солнцем.
Алиска медленно поднялась. От ее спины с шелестом посыпались камушки, впившиеся в кожу. Она с трудом согнула свои развернутые под невероятным углом ноги, подтянула их к животу, слегка их помассировала, и потом перевела взгляд на Женьку.
— Какого черта ты прикидывался невинным? Я не подготовилась и чуть не сдохла под тобой…Ты оказывается не девственник, а настоящая секс — машина!
— Я — девственник… — равнодушно — лениво ответил Женька, — Вернее, только что перестал им быть.
— Врешь! — уверенно возразила Алиска, — чтобы так трахаться, нужно иметь опыт.
— Не вру, — вяло возразил Женька, — Я даже целоваться не умею, ты разве не заметила? Хотя мне все равно — хочешь — верь, хочешь — не верь.
Алиска недоверчиво покачала головой:
— Ну, если это правда, то тогда…
— Что?
— Тогда ты просто клад! Ты чрезвычайно одарен в этом деле. Гений секса! — Алиса засмеялась, — И я хочу тебя на всю катушку!
— Это как?
— Давай искупаемся сначала, а потом я покажу тебе — как!
И Алиска показала Жене секс «на всю катушку». Вернее, они друг другу показывали его на протяжении трех недель, переползая из одного укромного места в другое, чтобы с новой силой и страстью накинуться друг на друга. Алиска была ненасытна, неутомима и очень изобретательна. Женя, выплеснув наружу всю накопившуюся ранее сексуальную энергию, ни в чем ей не уступал. Они развлекались, как хотели, с негаснущим энтузиазмом совокуплялись под каждым кусточком, в самых невероятных положениях, хохотали до упаду над собственными забавными фантазийными позами и снова принимались за прежнее занятие. Им было легко друг с другом, они получали удовольствие, не требуя ничего взамен, кроме него же.
— Ты еще не влюблен в меня? — озорно спрашивала Алиска, горячим язычком лаская Женю.
— Не-а, и даже не собираюсь!
— Отлично…только смотри — не сдайся! Мне твоя любовь нафиг не нужна. Если ты в меня вдруг влюбишься — ты уже не сможешь так меня трахать! Это будет ужасно! — Алиса оседлала Женю, и принялась двигаться, постепенно убыстряя темп, возбужденно вздрагивая всем телом.
Женя и не собирался влюбляться в Алиску. Вся романтическая дурь, которой он еще недавно мог страдать, вдруг выветрилась, развеялась как дым. Осталось только желание, страсть, наслаждение… Зачем кого-то любить, если все это можно получить без всякой там любви. В этом Женя вновь и вновь убеждался, глядя, как торопливо Алиска сдергивает трусики, едва он только коснется ее, как покорно изгибается в любой позе. Она готова ублажать его где угодно и сколько угодно, забывая про собственные неудобства. Она, вероятно, сама не всегда испытывает наслаждение от его близости. В этом Женя тоже убедился. Он полюбил экспериментировать в этом вопросе. Он мог нарочно делать Алиске больно, мог заставить ее заниматься любовью в самом неудобном для нее положении, когда она едва дышала, а потом минут пять разминала затекшие, онемевшие части тела. Но скоро эти эксперименты он забросил, потому что понял, что большее наслаждение от занятий сексом можно получить только обоюдно. Алиска сношалась как кошка, она была мастерицей в этом деле, и Женя решил, что лучше не подавлять ее, дать ей возможность как следует потрудиться над ним.