— Куда ты едешь? — спросил Алексей.
Шура не знала, что ответить.
Этот вопрос Шура себе не задавала. Хотелось ответить — домой. Но где теперь ее дом?
Вахид увез ее из общежития. Калининская областная больница владела частью пятиэтажки, недалеко от парка. В комнате жили три девушки. Шура, Катя Фролова и Сима Черняева. Катя еще тогда собралась замуж. Сима Черняева, сухая хромоножка, небось, живет там по сей день. Охотников жениться на ней найти трудно… Возвращаться в общежитие Шура не хотела. Поехать к матери в деревню Селище? Шура вспомнила суровую, рано постаревшую женщину с набухшими от тяжелой работы жилами рук, бестолкового алкаша папашу по кличке Заяц. Однажды, зацепив по пьянке забор, он разодрал губу. Эта раздвоенная шрамом губа и стала причиной прозвища.
Шура вспомнила убогую бессмысленную волокиту с раннего утра до позднего вечера. Волокиту ради самого существования на белом свете — с тонкой облезлой избы, колодезным оброком — три ведра с коромыслом… Еженедельным полосканием белья с мостков. Вспомнила мутную масленую Волгу, превращенную человеческой жадностью в стоячее болото. От стариков Шура слыхала, что раньше Волга быстрой чистой водой бежала по перекатам. В сетях поутру рыбаки находили и судака, и стерлядь, и много другой вкусной дорогой рыбы.
Потом понастроили плотин, вода встала болотом, ценная рыба подохла. В деревню Шура возвращаться не хотела. И не только из-за скукоты, ожидавшей ее в Селищах. Шура теперь должна прятаться. Надо такое присмотреть место, чтобы не нашли. А искать будут. Шура в этом не сомневалась.
— Куда еду? Да куда глаза глядят, — ответила она Алексею, уже и не чаявшему дождаться ответа.
— Вот те на! — удивился сосед. — Такая ладная молодица и без якоря? — Голубоватая сталь глаз замерла внимательным вопросом.
— Так уж вышло… Может, когда и расскажу… А ты куда?
— Туда же, — ответил Алексей и показал белозубую пасть.
— Как это? — не поняла Шура.
— Вот так. Куда глаза глядят, а поезд везет.
На верхней полке зашевелился сосед. Он беспробудно спал с самого Ташкента. Теперь он свесил ноги и ошалело огляделся.
— Где мы есть?
— Ишь, проснулся, — сказала Шура. — Если бы не сопел, я уж думала, помер. Почти сутки придавил… В степи стоим, скоро Волга…
Сосед почесался пятерней, промычал что-то невразумительное и снова повалился на полку. Через минуту опять засопел. Локомотив свистнул, загудел. Состав дернулся и, нехотя набирая скорость, поплыл по степи.
— Вот что, соседка… Пойдем завтракать в ресторан? Я приглашаю, — улыбнулся Алексей.
— У нас свои харчи пропадают, — неуверенно ответила Шура.