Папуна оглядел мрачных «барсов» и стал было рассказывать, как Иван Хохлов и Накрачеев беспокойными глазами следили за ссыпкой в мешки зерна для Астрахани, но, видя полное равнодушие «барсов» к этому событию, решил развеселить друзей испытанным средством.
– Э, «барсы», все же придется вам оказать дружескую услугу Ревазу.
Ростом равнодушно задымил кальяном:
– Похитить Астан из Картли?
– Почему Астан? Он мечтает похитить из Индии алмаз кровожадной богини Кали.
Элизбар махнул рукой:
– На что ему еще алмаз?
Папуна притворно взволновался:
– Как на что? Тюрбан придавить к голове, а то все на ухо съезжает.
– Для его башки и в Исфахане полтора кирпича найдется, – обрадовался предлогу излить свой никогда не угасающий гнев Димитрий.
Папуна притворно вздохнул:
– Реваз не согласился, придется за алмазом в Индию прыгать.
– Уже раз прыгали, зачем там не напомнил? – удивился простодушный Гиви.
«Барсы» рассмеялись.
– Я напомнил, дорогой Гиви, только Реваз заупрямился, он тогда свои тридцать пять лет вином запивал… Э, друзья, напрасно жизнью недовольны, человек сам виноват в непоправимой глупости, за жадность наказан: когда бог распределял долготу жизни, то дал человеку только тридцать лет, ишаку сорок, а свинье шестьдесят. Человек не подумал и уговорил бога отнять для него у ишака двадцать лет, еще больше не подумал и стал надоедать богу, пока бог не отдал ему сорок лет свиньи, от которых умная свинья сама отказалась. И знайте, – пусть человек живет хоть сто лет, по-человечески он живет только тридцать, остальные двадцать, как ишак, и сорок, как свинья. У Реваза сейчас как раз ишачий возраст.
Георгий изумленно остановился, казалось, он переступил порог своего ностевского замка, – так безудержно хохотали «барсы».
Димитрий оборвал смех:
– Что сказал шах? Долго еще будем здесь поганить шашки?
Георгий небрежно бросил на тахту папаху.
– Шах-ин-шах будет ждать известий от Нугзара и Зураба. И еще… вместе с грамотой о милостивом расположении Нугзар передаст Луарсабу желание шаха женить Теймураза на Натии.
Димитрий вскочил:
– Натиа – двоюродная сестра Теймураза! Полторы обезьяны им на закуску! Что, этот перс шутит?
– Не перс, а великий шах Аббас, запомни это, Димитрий.
Димитрий нервно откинул со лба белую прядь.
– А разрешение церкви?!
– Церковь не разрешит, – хмуро бросил Даутбек.
Саакадзе рассмеялся: шах рассчитывает на быстрый отказ Луарсаба. В этом случае оскорбленный шах пойдет войной на картлийского царя.
Саакадзе не сказал «барсам», что мысль о сватовстве он сам подсказал шаху. Не сражаться же ему с турками еще пять лет за Иран.