Иса-хан недоумевал:
– А не черкесов?
– Да озарит меня свет луны! Узнаю моего друга Непобедимого. Где не хватает мечей, там побеждают умом!.. Неучтиво не ответить другу достойным пилавом с порохом!
Внезапно Хосро вскочил с тахты:
– Если здесь не проделка шайтана, почему мы смеемся? Отвечай, минбаши, а мост Жинвальский в чьих руках?
– Аллах пожелал временно отдать гурджи…
– Временно?! – взревел Хосро. – А сейчас?
– Туман поглотил «барсов», они исчезли.
– Куда, шайтан, исчезли? Не повелел ли я охранять проход в Хевсурети зорче, чем свою башку?! А ты удостоил меня посещением с башкой, но без моста!
– Да не падет твой гнев, мирза, на невиновного… Ни одного гурджи нет у моста и нигде нет… Проход в Хевсурети снова охраняют сарбазы…
– Как, «барсы», овладев мостом, не прорвались в Хевсурети?!
– Слава аллаху, нет!.. Князь Зураб Эристави тоже ущелье сторожит… Один лазутчик подслушал, как «барсы» и русийцы, похожие на черкесов, сговаривались с кабардинцами, похожими на казаков, скакать на охоту, туров бить.
– У тебя в голове, минбаши, кружится русийская метель, похожая на черкесский дождь. Лучше об этом больше никому не рассказывай, засмеют!
И пока Хосро-мирза отдавал совсем растерявшемуся минбаши распоряжение об усилении охраны Жинвальского моста и горных проходов, Шадиман с тревогой размышлял:
«Надо не допустить проникновении на майдан слухов о мифических русийцах, – слухов, правда, глупых, но подбадривающих. Саакадзе способен выдать свои измышления за правду. Следует поспешить и к „святым отцам“ – эта двуликая братия спит и видит приход единоверцев. Могут кадилом раздуть слухи и еще больше отторгнуть картлийцев от царя-магометанина Симона… Но главное: нельзя давать повод народу думать, что спасти его от персидского рая может не только Моурави, но даже его тень».
Утром, вызвав лучшего глашатая, Шадиман передал ему царский указ, повелев до хрипоты извещать тбилисцев о милости царя.
В полдень, в сопровождении чубукчи и телохранителей, Шадиман направился к католикосу, которого еще накануне известил о своем прибытии.
Настороженно притаилась палата католикоса. Шадиман больше не напоминал о венчании Симона. Это тревожило. Что затевают в Метехи? В глубокой тайне собирался синклит для обсуждения дел царства и совсем явно для утверждения дел церкови.
Почему Шадиман раньше добивается признания церковью царя Симона? Разве признания его шахом недостаточно? «Недостаточно, – уверял Трифилий, – ибо церковь – это меч против народного гнева».
Шадиман с веселым смехом поведал святым отцам о проделке Саакадзе, он даже похвалил Моурави за мысль устрашить врага призраком русских. Но разве полководцы шаха поверили? Или подобное шутовство помешало им истребить половину переодетых и непереодетых саакадзевцев? Кстати, одного из плененных, в стрелецком кафтане и с пищалью, допрашивали на грузинском языке, ибо другого он не знал.