— Ничего, скоро очухаетесь! — раздался глуховатый голос.
Как будто кто-то нажал на требуемую кнопку, и мои глаза внезапно прозрели.
Чарити Самнер стояла в нескольких шагах от стула, внимательно наблюдая за мной, руки у нее были сложены под грудью.
— Теперь — убирайтесь! — бросила она. — Пока я не позвонила дежурному и не попросила их послать сюда пару копов.
— Это будет весьма забавно, — прохрипел я и полез свободной рукой в карман за своим значком.
Ее глаза широко раскрылись, она пришла в ужас, отказываясь поверить увиденному.
— Вы — лейтенант полиции? — После этого ее разобрал смех. — А я, признаться, приняла вас за сексуального маньяка! — Смех оборвался, она увидела, как я вытираю носовым платком пот с лица. — Крайне сожалею, лейтенант, поверьте. Но признайтесь, вы сами на это напросились, ворвавшись сюда без моего согласия.
— Если вы и в самом деле сожалеете, то могли бы дать мне что-нибудь выпить, а не стоять таким истуканом, — возмутился я. Не то чтобы при нормальных условиях я бы не восхищался представленным мне зрелищем, но в данный момент преобладала потребность в спиртном.
Она равнодушно бросила взгляд на собственную величественную наготу, затем слегка пожала плечами.
— Полагаю, мне следует пойти что-то на себя надеть. Когда вы явились, я как раз вышла из-под душа. Что вы хотите выпить?
— Скотч со льдом, немного содовой. Ведро скотча и бутылка содовой будет нормальной пропорцией.
Зрелище упругих, слегка покачивающихся ягодиц, когда она повернулась и пошла к телефону, оказалось великолепным лекарством. Я уже чувствовал себя гораздо лучше, и это открытие поразило меня.
— Это мисс Шумейкер из номера люкс, — сообщила она дежурному, — я хочу бутылку «Чивас Регал», содовую, лед и два бокала александрийского бренди немедленно. — В ее голосе звучала та неосознанная врожденная надменность, которая проявляется только у потомков старинных аристократических родов. — Если это не будет доставлено сюда в течение пяти минут, я позвоню управляющему. — Она повесила трубку до того, как отдел обслуживания номеров смог вообще что-либо ответить. — Сейчас я пойду что-нибудь на себя надену, — предупредила она меня и исчезла в спальне.
Мне показалось, что не прошло и минуты, как раздался стук в дверь и появился официант с подносом, заполненным бутылками. Лицо этого человека выглядело необычайно изможденным, как будто он поднялся бегом по лестнице прямиком на двадцатый этаж с этим проклятущим подносом. Только опустив его на кофейный столик, он выпрямился и разрешил себе облегченно вздохнуть.