Что-то промелькнуло в его глазах, что-то опасное. Ноги Лоретты стали тяжелыми, как мокрая глина, и она беспомощно смотрела, как он прижал ее руку к своей щеке.
— Ты хочешь ехать? — Его челюсть на ощупь была твердой и теплой.
— Я… да, я хочу ехать.
Он переместил ее руку со щеки на грудь, прижав ладонь к вибрирующему мускулу своей груди. Безжалостный и проницательный взгляд его глаз цепко удерживал ее. Лоретте хотелось отодвинуться, но она понимала, что ей вряд ли удастся вырваться из его хватки. Она ощущала биение его сердца, устойчивое и сильное в противоположность прерывистому трепетанию своего собственного.
— Ты пойдешь назад по своим следам и пойдешь вперед по новому пути?
— Я…
Он подвинул ее ладонь вверх так, что она покоилась на его плече, прижав ее еще ближе к себе. Он был так высок, что она была вынуждена запрокинуть голову, чтобы видеть его лицо. Если бы он был белым, она подумала бы, что он собирается поцеловать ее. Но он не был белым. И она сомневалась в том, что способы нежного убеждения входили в его планы. Ширина его плеч составляла около ярда, нависшая над нею стена мускулов. В глубине его глаз, когда он смотрел на нее, светилось тепло, которого в них раньше никогда не было.
— Я хотел бы, чтобы ты была рядом со мной, — сказал он хриплым голосом.
— Но ты обещал отвезти меня домой.
Жеребец заржал и сделал шаг в сторону, нарушив их равновесие. Охотник отпустил поводья, чтобы подхватить ее, его рука обвилась вокруг ее талии. Лоретта напряглась, когда его твердые бедра прижались к ее.
Он наклонил голову и прижался лицом к ее волосам. Его дыхание проникало сквозь волосы, достигая кожи головы. Дрожь пробежала по ее телу. В течение какой-то минуты она боролась с ним, но затем почувствовала, как невидимая паутина окутывает ее, шелковистые нити так связали ее, что она не могла пошевелиться, думать.
Она закрыла глаза, дико боясь его и того, что он заставляет ее ощущать. Она отчаянно пыталась вызвать в своем сознании образ матери, что-нибудь, что помогло бы разрушить эти чары. Возможно, ему в конце концов не были чужды способы нежного убеждения. Она понимала, что должна отодвинуться в сторону, но что-то, чему она не могла найти названия, не давало ей пошевелиться. Его губы прикоснулись к изгибу ее шеи, отчего по спине побежали мурашки. Предательское томление овладело ее конечностями. Тепло распространилось по животу. На мгновение ею овладело желание прижаться к нему, позволить его чудесным сильным рукам придать всему ее телу форму его тела.
Прикосновение его руки к обнаженной спине привело ее в чувство. Ее глаза раскрылись, и у нее перехватило дыхание. Она попыталась вырваться, но это привело лишь к тому, что его рот оказался прижатым к ее шее, когда голова откинулась назад. Он прижался губами к впадине на ее шее, где пульсирующая вена выбивала быструю дробь. Его загрубевшая ладонь медленно, но неотвратимо двигалась к ее боку, большой палец поглаживал нижнюю сторону ее груди. В ужасе она пыталась схватить его запястье, но пальцы оказались недостаточно сильными.