Рюриковичи верили в предчувствия. Но и предчувствия могут обмануть. Или не явиться в нужное время.
— Половцы, — сообщил только что прибывший второй гонец, молодой ковуй из отчего-то задержавшегося отряда Ольстина Олексича.
— Уже знаем, — откликнулся Буй-Тур Всеволод и, заметив искреннее огорчение на лице неудачливого гонца, хлопнул его по плечу плотной кожаной безрукавки и сказал ободряюще: — Не волнуйся так, это нужные половцы!
Предчувствие — где ты?!
* * *
— Дым на горизонте!
— Вижу, — тихо произнес Ольстин Олексич, ровно сказав не гонцу, себе. И уже громко, чтобы все услышали, приказал: — В боевой порядок!
Князь Святослав Рыльский взмахнул рукой, и постоянно находившийся поблизости дружинник поднес к губам рог и затрубил. Протяжный вой холодил лезвием кинжала внутренности воинов, настраивая их на грядущий бой. Шерсть на волчьем загривке становится дыбом еще до того, как хищник увидит свою добычу, воин должен быть готов к сече и смерти, лишь почуяв противника. Когда боевой конь галопом несет тебя в ощетинившееся окровавленным смертоносным железом, запорошенное степным прахом месиво живого и мертвого, некогда бороться с собственным страхом и неуверенностью в силах. Победит не тот, у кого больше мускулов, а тот, кто тверже духом. Душа правит человеком, душой же — Бог.
Хотя как же быть с поверженными в схватке? Отчего их оставила удача? Бог ли их оказался слабее, или по вере воздалось — каждому свое?!
Под одобрительный рык турьего рога рыльские дружинники растягивались во вторую линию за ощерившуюся копьями полосу черниговских ковуев. Кто бы ни был впереди, ему требовалась особая милость богов-покровителей, чтобы не то чтобы победить — выжить в предстоящей схватке. Ковуи, подвижные, как все степняки, подобно загонщикам на охоте должны были поднять неведомого пока зверя и гнать прямо на бронированную стену рыльской дружины. И выбор для так некстати обнаружившего себя врага станет простым и печальным: погибнуть от прямого русского меча либо от изогнутой сабли, которой отдавали предпочтение не забывшие кочевого прошлого ковуи.
— Вижу половецкие вежи! — раздался тот же голос, который перед этим сообщил о дыме над горизонтом.
— Видишь?! — воскликнул боярин Ольстин. — Так что же стоим?! Князь, — обернулся он к Святославу Рыльскому, — прикажи только!..
— В бой! — юношеский голос сорвался, прозвучав излишне высоко, но никто даже не усмехнулся.
Впереди смерть или добыча, слава или позор. Впереди — неизвестность. И какая нам разница, каким ключом открывается дверь в таинственную комнату, позолоченным гигантом или проржавевшим железным карликом? Какая разница, баритон или фальцет отправил тебя в бой.