К счастью, Дейвид ее не заметил. Тот факт, что на нем были только боксерские трусы, смутил бы их обоих, и она быстро юркнула обратно к себе, успев, однако, заметить и следы осколков на смуглом теле, и возмутительные признаки его пола, явственно вырисовывающиеся под мягкой тканью трусов…
Недели за три до того, как Линда должна была возвращаться в Лондон, Дейвид спросил, не хочет ли она пойти на вечеринку; которую устраивали в доме Адамсов в честь двадцатипятилетия Грейс. Он сказал, что пригласили их обоих.
Линда была не в восторге. Она уже успела пообщаться с Грейс и убедиться, что эту девушку трудно воспринимать как друга. Перспектива прийти к ней домой и стать мишенью для единых замечаний — нет, это ее не привлекало. Она уже знала: Грейс считает ее соперницей — что было совершенно нелепо, — и появление в качестве спутницы Дейвида могло только усугубить ситуацию.
Но когда в минуту слабости она поведала свои сомнения Дейвиду, тот успокоил ее и заверил, что это лишь плоды больного воображения. Что бы ей ни говорили, но они с Грейс не более чем просто друзья. Да, они давно знают друг друга, но между ними никогда не было даже намека на роман, и если кому-то хочется думать иначе, то это его дело.
— Кроме того, — сухо добавил он, — если люди пожелают обсуждать наши взаимоотношения, то у них и без того есть для этого прекрасная возможность: последние пару недель возил тебя по всему графству. И уж конечно, если бы мы собирались сотворить какую-нибудь ужасную непристойность, то сделали бы это, не дожидаясь случая публично продемонстрировать свою вину!
Линде пришлось признать, что он прав. Ни одна женщина в здравом уме не придет на вечеринку с предполагаемым любовником. Будет выглядеть гораздо подозрительнее, если она откажется от приглашения. И, в конце концов, меньше чем через месяц она выйдет замуж…
Оставив всякую надежду уснуть, Линда поднялась и распахнула окно. Холодный воздух проник сквозь тонкую ткань ночной рубашки, но она почти ничего не почувствовала. Ее кожа горела как в лихорадке, и с этим ничего нельзя было поделать! Воспоминания, подавляемые последние пять лет, вырвались наружу и хлынули бурным потоком…
Накануне дня рождения Грейс Дейвид повез Линду посмотреть дом, который продавался в Мэноре. Дом пустовал — его прежние хозяева переехали в более теплые края, — но был полностью меблирован в стиле, должно быть популярном в конце прошлого столетия.
Дом несколько напыщенно именовался «Мэнор-холл». Это был самый большой дом в деревне, и он явно нуждался в реставрации и ремонте. Но возможности для обновления были, и Линда вполне могла понять человека, который захотел бы всем этим заняться. Вид из окон на открытые всем ветрам окрестности был просто великолепным.