— Зачем? — поднял брови Хутиэли.
— Идея была хорошая. Он хотел взять в свидетели какого-нибудь полицейского. Вот, мол, я в присутствии полиции обнаружил труп, значит, я ни при чем.
— Ему повезло, что он нарвался на тебя, — усмехнулся инспектор.
— Да, — скромно потупился Беркович. — Но было еще кое-что… Он смыл с ног краску, но капля все же осталась, там, где он не мог ее видеть. Маленькая капля, но я обратил на нее внимание.
Дело восьмое. УБИЙСТВО В ЖАРКИЙ ДЕНЬ
Жарко, — сказал сержант Беркович, войдя в кабинет. — Похоже, что скоро начнут плавиться стены зданий, и Тель-Авив потечет, как масло…
— Интересная картина, — хмыкнул инспектор Хутиэли. — У тебя образное мышление, Борис. Но мышление полицейского должно быть не образным, а точным. Нарисованная тобой картина плавящегося Тель-Авива не может соответствовать фактам и потому не свидетельствует о том, что ты сегодня в хорошей форме.
— О какой форме вы говорите, инспектор? — воскликнул Беркович. — Здесь, в кабинете, можно жить, но на улице — просто Хиросима после атомного взрыва!
— Ерунда, — отрезал Хугиэли. — Полицейский не должен быть столь эмоциональным. Полицейский по этому поводу должен сказать: «На улице температура плюс тридцать семь градусов, рубашка прилипает к спине, пить нужно каждые пять минут, и влажность достигает восьмидесяти процентов».
— Фу, — поморщился Беркович. — Все точно, как в показаниях, пригодных для использования в суде, но совершенно не интересно!
— Надеюсь, — сказал инспектор, — ты не станешь составлять отчет об осмотре места происшествия в таком возвышенном стиле?
— Нет, конечно, — сразу посерьезнел Беркович. — А что, есть место происшествия, которое нужно осмотреть?
Хугиэли покачал головой и склонился над бумагами.
— Нет, — пробормотал он. — И надеюсь, сегодня не будет.
Естественно, он ошибался и убедился в своей ошибке несколько минут спустя. Зазвонили сразу два телефона — у Берковича и инспектора. Сержант поднял трубку и услышал голос дежурного:
— Бери группу и выезжай, Борис! Улица Тосканини, девять-шестнадцать. Убийство. В это время Хутиэли объяснял кому-то:
— Да, конечно, это наш лучший следователь. Не беспокойтесь, он уже выехал.
— Кто выехал? — поинтересовался Беркович, положив трубку.
— Ты, конечно! Машина ждет внизу, убийство.
— Очень лестно слышать, — сказал Беркович, быстро собираясь на выход, — что тебя называют лучшим следователем.
— Если разберешься по горячим следам, — сказал Ху-тизли, — я это мнение передам начальству.
— В такую жару, — согласился сержант, — следы могут быть только горячими, это ясно…