Приемные часы царя нерушимы, как созвездия. Это знали придворные, вельможи, вся страна. И сегодня точно в указанное время он появился на высоком помосте над главным входом дворца, под плотным пологом, в густой тени.
Царь удобно расположился на роскошном троне из черного дерева. Ноги его обуты в золоченые сандалии, на бедрах белый передник, на голове двойная корона Верхней и Нижней страны. В одной руке гиппопотамовая плеть, в другой — волопавсовый крюк.
За правым плечом его — везир Иунмин, за левым — «заведующий двумя житницами» Сехемкарэ. У ног справа — писец Ченти. Позади всех — телохранитель Уни.
Курьер, не спускавший зорких глаз с царя, бросился выполнять волю правого указательного пальца державной руки — не зря он слыл знатоком дворцового этикета и наиболее устойчивых вкусов фараона.
Минуту спустя на дорожке перед возвышением царя на тростниковых циновках уселись двадцать усладителей, тончайших психологов и мастеров-сладкопевцев. Просители заранее, не скупясь, стремились подарками приобрести их симпатии. Ведь многие их слова, словно ветром разносимые по столице, а то и по всей стране, могли понравиться фараону.
— О великий сын солнца, — негромко, но с расчетом быть услышанным начал старший усладитель вельможа Псару, — как красив нынче, как здоров, могуч наш Хем-еф!
Плечи фараона невольно расправились.
— Как далеко, как много видит каждый его глаз, — продолжил один из подчиненных Псару.
— Как справедливо настроен он сейчас: богине истины Маат есть с кого брать пример! — подхватил другой.
Морщинки на лице царя исчезали одна за другой.
— Вот стоят за его плечами достойные царские сыновья, виднейшие люди государства, — заговорил следующий усладитель, и теперь весь трудолюбивый хор включился в почетную и ответственную работу.
— Какие откровения добра узнает сегодня страна?
Взгляд Хефрэ потеплел.
— Много царей пребывало на троне Кемта, однако наш Хем-еф самый сильный, самый умный!..
Кровь живее заструилась в полнеющем теле царя.
— Страшен гнев его, но счастье народа в его безмерной любви!
Каждый мускул царя молодел и крепнул на глазах придворных.
— Не теряй времени, курьер, — возвысил голос Псару, — не ленись: пусть ведут сюда жаждущих справедливости, кому светит сегодня счастье вкусить милостей Хем-ефа, да будет он жив, цел, здоров!
В самом деле, приятные слова освежили душу и тело фараона, точно утреннее омовение. Теперь царь был подготовлен к утомительному приему.