– Хотите подвезу? – Вежливо осведомился Легион.
Не дожидаясь ответа, он резко отворил дверь, попав человеку по лбу. Тот упал в грязную лужу.
– Спать, – прошипел он и выпустил ему пулю в лоб.
Номер сто тридцать пять.
Осталось четыре пули в пистолете, он сунул его в карман. Дождь продолжал моросить, но ветер вроде бы стихал. Природа.
–= 10:00, 14 часов назад =-
Романтика, однако.
Он снова сидел в покрякивающей машине, ехал к первой отметке в своём плане. За десять часов он обошёл почти всю новую часть своего города, не оставляя никого в живых после себя. Романтика.
По дороге далее справа следовали покосившиеся и давно необитаемые дома. Пару лет назад всех выселили отсюда, аргументируя тем, что здесь будут новостройки. Все ушли, а новостроек всё нет. Они есть там, далеко в глубине деревни, там продолжение города строится.
Через пару сотен метров он повернул направо. Здесь в некоторых домах всё ещё кто-то жил; тут была подстанция и ещё парочка муниципальных сооружений.
Проехав ещё пару сотен метров, он повернул налево. Вот он – купол церкви. У ворот заборных сидел под навесом попрошайка с протянутой рукой. Легион остановился около него. Сунув руку в карман, он выудил оттуда десятку, протянул ему. Тот трепетно принял взятку. В ту же секунду его схватили за голову, и он получил удар коленом в лицо. От неожиданности он упал и ударился головой о твёрдый бетон.
Номер сто тридцать шесть.
«Романтично только то, что уже в прошлом, когда те, кто был там тогда, вспоминают об этом, а те, кто не был, смеются.»
Чуть подумав, он сунул труп в машину на место водителя, а сам направился к церкви.
«Всё решают мгновения. К цели можно идти долго, можно вообще даже не дойти, но, если доходишь, тогда наступает момент истины. За мгновения, редко за минуты, решается судьба всего времени, что было затрачено на подготовку.»
Сейчас всё должно было решиться минуты за три, максимум – шесть. Главное – это начать.
Он остановился перед главным входом на пороге, о чём-то размышляя. Злорадная ухмылка озарила его лицо. Он перекрестился.
– Во имя отца и сына и святого духа, аминь!
Неспешно он отворил дверь. Как всё было одновременно близко и забыто, ведь ещё в далёком детстве он был здесь. Немощного вида старушка сидела у столика с разложенными на нём свечами.
Нет времени, дело не ждёт. Он всадил ей нож в грудь под ребро, потом вынул, обтёр об её же лохмотья, и сунул в кобуру, столкнув бабку умирать под лавку. Номер сто тридцать семь.
Чуть дальше коридор поворачивал налево в залу. Тут стояло семь человек, а на трибуне стоял оратор в одеянии монаха и вещал. Жаль. Это было несколько не то, чего он ожидал. Он ожидал толпы побольше, народу поприятнее. А сейчас половину составляли люди пенсионного возраста.