–= Ровно полночь =-
«Все они были мертвы. Всё как в тех играх: они умерли, а я выжил. Ну, что ж, я победитель!»
Внизу столпился народ, все смотрели вверх, даже не обращая внимания на хлеставший изо всех сил дождь и мощный встречный ветер, срывающий с них головные уборы. Одна женщина тщетно пыталась удержать над головой раскрытый зонтик.
«Я хотел этого, чтоб именно так всё и получилось. Ну... не именно так, но примерно. Это странно и даже смешно в некотором роде – я вижу отсюда камеры, объективы. Они снимают меня, чтобы потом показать. Вот, мол, псих и маньяк, вот он! А потом к этому приплетут какую-то далёкую мораль, из-за которой, по их мнению, это произошло. А может и не по их мнению, а по мнению того, кто больше заплатит. Скажут, что это был протест против чего-то, что виновато общество, а то и хуже – конкретные люди.»
Народ внизу шебуршал и толпился подобно муравьям в муравейнике. Кто-то что-то носил, убегал, прибегал, щёлкали вспышки, мигали мигалки на машинах.
«А ведь не было никакой морали и скрытого смысла, даже не надо искать. Никто в этом не виноват, никто не провоцировал. Я и сам-то не особо хотел это делать. Мы тогда сидели с друзьями, пили пиво. Я не пил. Совсем. Они о чём-то болтали, смеялись, а я сидел молча. И, сам не знаю, почему, я сказал, что хочу убивать. Они не обратили на это внимание, так тихо я говорил, не заметили они также, что вскоре я покинул их. Это было больше двух дней назад, вечером, часов в девять, в десяти километрах отсюда. Меньше суток понадобились мне для сбора всего необходимого. Не могу сказать, что это было легко, пришлось применить смекалку, чтобы найти реальную замену тому, чего достать не удалось.»
Иногда казалось, что звук сирен перебивает какой-то хриплый голос, о чём-то говоря. Сложно было разобрать что-то в этом гомоне: людские голоса, сирены, крики птиц, звук дождя, в конце концов.
«Ах, да, я же должен представиться... хотя бы для истории. Пускай, что история изменчива, что она лучше видится издалека, обрастая при этом всякими буграми. Я не верующий и никогда не читал Библию, знаю лишь отдельные строки. Засим процитирую: „И спросил его: как тебе имя? И он сказал в ответ: Легион имя мне, потому что нас много.“ Можете меня так и звать, если вам удобно. Я не умру в известном смысле, а буду жить дальше. Я бессмертен до тех пор, пока в человечестве живёт алчность и корысть. Я буду здесь.»
Он держался правой рукой за поручень, вкрученный в пол тремя мощными винтами со скруглёнными шляпками, чтоб не скрутили на лом. Дождь шёл уже вторые сутки, прерываясь только на рекламу, ветер хлестал его по щекам и глазам.
