– Все вы бедными прикидываетесь!.. Ну! Выкладывай! – скомандовал вахтер.
Стропилкин вывернул свои карманы. То немногое, что в них было, тут же забрал вахтер.
– Русский аль жид? – сложив все взятое у Стропилкина в ящик стола, спросил вахтер.
– Нет, что вы, конечно русский!..
– Нос подозрительный. А если и жид, то не бойся. У нас и такой товар тоже идет. Для работы среди других жидов… – На слове «работы» он подмигнул Стропилкину. Потом вынул из стола пару белья, маленький кусочек мыла и сунул все это в руки Стропилкину. – Если хочешь живым быть, то я у тебя ничего не брал. – И погрозил ему мясистым пальцем. – Понял?
– Понял, – ответил он.
– Тогда – аминь!.. А если что не так, тогда вот… – И он провел ребром ладони по своему горлу.
На другой день Стропилкина вызвали в контору. Худощавый человек, говоривший по-русски с польским акцентом, подробно расспрашивал Стропилкина о том, что он делал до войны, и пообещал устроить его на должность инженера-проектировщика.
Стропилкин струхнул, так как успел основательно это дело забыть, но отказываться было небезопасно.
После этого его перевели в общежитие, в комнату, напоминавшую класс школы. Жил он там с другими такими же, как и он, пленными, ожидавшими «назначения». Среди них был старший группы, по имени Георгий Павлович, человек средних лет, маленького роста, с быстрыми хищными глазами, отрекомендовавшийся инженером.
В течение двух первых недель февраля Стропилкин обстоятельно познакомился с характером деятельности учреждения, разместившегося в бывшем совхозе. Именовался совхоз теперь «Виллой Бергмана». Здесь было много странного. Никому, например, не называли его точного местоположения, а новых пленных всегда привозили только поздно вечером или ночью. Одна группа пленных занималась здесь расчетами и проектами. К расчетной работе в этой группе привлекли и Стропилкина. Однако никто не успевал здесь закончить свою работу: поодиночке пленных отправляли на какую-то «дачу».
За хорошую работу и послушание людей награждали так называемыми «поцелуй-талонами». Каждый талон давал право один раз посетить кабачок, расположенный на краю территории «Виллы Бергмана».
Почти каждый день в группе, где находился Стропилкин, Георгий Павлович проводил беседу или читал издаваемую немцами на русском языке газету. Суть этих бесед сводилась к антисоветской клевете. Георгий Павлович восхвалял фашистские порядки и обещал, что гитлеровцы создадут рай на земле. Стропилкин слушал эти беседы с покорностью. «Мое дело – быть покорным и выполнять то, что мне поручают, – думал он, – а от этой брехни мне ни холодно и ни жарко!»