Михасю тоже приходилось несладко, хотя он и не лежал, скрючившись, на дне лодки, частично погруженный в воду, а сидел на кормовой банке возле румпеля. Брызги, вернее, целые водопады долетали и до него, и он тоже был весь мокрый, и вдобавок его продувал ветер. Но он не спускал парус, не снижал скорости хода. Им, как и его товарищами, владела лишь одна мысль: «Быстрее! Как можно быстрее!» Он до боли в глазах всматривался в очертания береговой линии, стараясь вспомнить карту Рысь-озера и направлять челн к устью Кап-реки наиболее коротким путем. Многочисленные острова и извилистость самого озера, не очень широкого, но весьма длинного, существенно затрудняли навигацию. И хотя в это время года в русском северном Поморье уже стояли белые ночи, всем троим приходилось постоянно напрягать зрение, чтобы не сбиться с курса.
Несколько часов они боролись с волнами, течью и запутанным фарватером практически молча, лишь изредка перебрасываясь короткими деловыми репликами. Затем, чтобы хоть немного отвлечься от пронизывающего до костей холода, друзья волей-неволей вступили в разговор.
Первым начал Михась, почувствовав, что следует подбодрить друзей:
— Братцы, послушайте, а ведь мы же вчистую уложили всю подставу, что бывает крайне редко, да еще и подставу из особников, чего вообще не случалось никогда!
— Ну, предположим, это не мы, а ты их уложил, — печально ответствовал Желток.
Разик промолчал, лишь горестно вздохнул.
— Ну уж нет! — горячо воскликнул Михась. — Без вашей помощи я бы их ни в жизнь не одолел! Бились мы все вместе как один человек! Если бы Разик мне вовремя помощь не подал, валяться бы мне с разбитой мордой в тех кустах на проклятой горушке. Меня тот особник уже четко на прием поймал, и деваться мне было некуда… А ты, Желток, вообще молодец! Сколько времени один на один против противника продержался. Еще чуть-чуть, и время рукопашной схватки закончилось бы, и тебе рубеж засчитали бы, как пить дать! И Разик герой: я сроду не видел и не слышал, чтобы при таком болевом не сдавались!
— Ну да, герой! — с горечью воскликнул Разик. Казалось, что восклицание это вырвалось из самой глубины его сердца. — Теперь она вообще на меня не взглянет!
Он закрыл лицо руками, отвернулся, уткнулся в борт лодки.
— Кто на тебя не взглянет? — почти одновременно произнесли удивленные друзья.
— Катерина! — едва слышно ответил Разик.
— Какая Катерина? — простодушно спросил Михась.
— Катька, что ли, сестра Михася? — догадался Желток, будучи лицом наименее заинтересованным.
— Я не понимаю, при чем тут Катька? — Михась продолжал пребывать в полном неведении. — Пусть себе думает что хочет, нам-то что? Еще не хватало дружинникам прислушиваться к мнению сопливой девчонки.