Саша достала из сумочки салфетку, развернула и показала х-образный, рогатый камешек.
— А он вышел! — заключила она торжественно. — Представляешь? За один сеанс!.. Кстати, как ты угадал, что мне сегодня повезет?
— Я провидец!
— Серьезно, что ли?
— Правда, я еще не волшебник и только учусь…
— Спасибо тебе, — она погладила его руку на руле, и движение это было искренним.
— Пока не за что!
Самохин понимал ее откровенность: теперь они были причастны к таинству, вместе испытав чудесное излечение от волшебных рук одного необычного и загадочного целителя. Это может связывать незнакомых, случайных людей, ибо совершилось приобщение к некой истине, которая делает обычные условности и предрассудки пустыми и никчемными.
— Неужели он в самом деле лечит метеоритами? — будто бы размышляя, спросил Самохин. — Как ты думаешь?
Она смутилась.
— Не знаю… Но разве это важно? Главное, есть результат!.. А тебе не помогло?
Представить ее в качестве подставной у целителя сейчас было невозможно. В ее синих глазах плескался безмятежный восторг, обладавший притягательной силой: хотелось смотреть на нее, любоваться, как она говорит, смеется или невинно шепчет о своих недавних страданиях. К тому же взгляд невольно тянулся к груди под легкой майкой, и перед глазами возникало воспоминание, как она стояла у стены обнаженная, трепещущая и уже тогда волновавшая.
— Нет, погоди! — Раззадорилась Саша от его пессимизма. — Ты когда-нибудь испытывал такое?.. Ну, что поражает воображение?
— Испытывал, — серьезно обронил Самохин.
— И что это было?
— Казнь.
— Казнь?!.. Ты что, видел, как казнят человека?
— В кино, еще в детстве. Одному русскому князю кочевники лили в рот расплавленное олово.
— Кошмар… Ну и что?
— Поразило воображение…
— И как это проявляется?
— До сих пор вижу во сне.
— А что-нибудь положительное? Например, красота природы? Или какое-нибудь чудо? Откровение!
— Нет, положительное не поражало. Не видел еще чудес.
— А жаль! — Легко вздохнула она и мгновенно сменила тему: — Знаешь, давай где-нибудь остановимся и побегаем по лугу? Я так мечтала, а мне было нельзя, начинались жуткие боли…
Самохин свернул с трассы, отыскал подходящее безлюдное место возле речки и остановился. Саша выскочила из машины, на бегу сбрасывая мягкую, на плоской подошве обувь, и помчалась с воздетыми руками. Он не стал мешать этому выплеску радости, стоял, смотрел на хаотичное движение ее бежевой маечки в густой траве и все сильнее ощущал прилив юношеского, горячего беспокойства. Самохин убеждал себя в мысли, что встречи и должны быть такими неожиданными и случайными и точно так же должны возникать чувства — в одночасье, как солнечный удар: все остальное от ума или физиологии…