— Как с какого? — растерялся Иван. — Я тебе хотел растолковать, ну… Как бы по Марксу… По философии…
— Э нет, Ваня, я бдительности не теряю, — перебил Пухов. — «Капиталисты хватились природу защищать, а мы еще нет» — твои слова? «У них сознание созрело, а у нас — нет» — твои?
— Мои. Так я хотел сказать, что они у себя родную природу уже так отравили — дышать нечем, — нашелся Видякин. — Их приперло к стенке! Хочешь не хочешь — защищать приходится. А у нас страна большая, всякой природы много и воздуху много. Пока все это травят, сознание, глядишь, и созреет. Ты бы лучше газеты читал и всякую другую прессу. Там про это много пишут, ученые, писатели… Приходи — всегда дам. Я же всем даю почитать.
— Ты меня газетами не пугай! — Пухов погрозил костылем. — Я их в свое время начитался. А тебя я раскусил, Видякин. Ты и есть враг природы. Глубже тебя копнуть — так не только природы…
— Что ты мелешь-то? Что ты мелешь? — рассердился Иван, — Я тебе про законы развития сознания говорю. Они не мной придуманы, так ученые толкуют.
— Если уж ученые толкуют — значит, оно созрело, — отрезал Пухов. — И нечего здесь отсебятину пороть. Вот поеду и подниму общественность!
— Езжай, — зло отмахнулся Видякин, хватая топор. — Вам с Завхозом хоть кол на голове теши — все одно не доходит. Не знаю, на каком языке с вами разговаривать?
Пухов неожиданно обмяк и, сняв картуз, вытер лоб.
— На ученом вы не понимаете, — продолжал Иван. — Наука для вас — плюнуть да растереть… А ведь пожилые люди, старики. Где же ваша мудрость? Такую жизнь прожить, столько натерпеться, настрадаться, а выводов не сделать… Или вы с Завхозом все еще в том времени живете, когда можно было на горло взять? На испуг?.. Нет, мужики, забудьте его. Ты вот собрался общественность поднимать, а того не знаешь, что общество наше шагнуло далеко вперед, развитое стало, а значит, на горло не возьмешь, только дипломатией. Слыхал такое слово — компромисс?
Старик отрицательно мотнул головой и стал чертить костылем фигуры на земле.
— То-то и оно, — удовлетворенно протянул Видякин. — А компромисс — это когда люди друг друга не обижают в открытую, но делают по-своему.
— Так что же делать, Иван? — с надеждой спросил Пухов. — Выходит, как народникам этим, драться?
— Ваня, — позвала Настасья. — Время — шесть. Ехать пора. Пока доедешь — магазины откроются… Я мешки приготовила.
— Знаю, — бросил Видякин и пошел к гаражу, где у него стоял купленный в леспромхозе и заново собранный «газик».
— Так что же, Иван? Посоветуй, коли ты такой ученый.
— Дерись, как совесть подсказывает и как умеешь, — сказал Видякин. — Тебе соли, случайно, не надо? А то я за солью поеду. В огороде все спеет — спасу нет.