В тот же миг Кирилл понял, что падение это было умышленным, чтобы проверить его реакцию. Но до чего же опасным! Не успей Кирилл подставить руки или вздумай скинуть обойную полосу, чтобы принять ее, она бы зацепилась ногами за стол и ударилась головой об пол. Риск был невероятный! Либо она была действительно блестящей авантюристкой, способной на самые крутые повороты, либо все очень точно просчитала, что мимо рук Кирилла не упадет.
Весь халат, ноги и косынка были измазаны клеем — а он был какой-то химический, засыхал быстро и не оттирался. Она же не расстроилась, махнула рукой:
— Темнеет уже! Потом!
И снова взобралась на стул и табурет.
Через полтора часа они обклеили всю комнату, и оставалось лишь обрезать кромку у потолка. Кирилл проголодался, жизнь по расписанию брала свое, и теперь, как часто бывало, он вспоминал время от времени когда-то недоеденный обед или просто вкусную пищу. И вспомнил, что в гриль-баре сегодня недоел курицу, поскольку надо было внезапно уйти от бумажно-временной соседки. А между тем курица была вкусная!
— Возьми в сумке опасную бритву, — приказала она.
— Сейчас бы не бриться, а закусить! — помечтал он. — У тебя в сумке сухарика не завалялось?
— Отлично! — засмеялась она. — У тебя естественные желания… Мне сегодня есть нельзя, а тебе что-нибудь найдем.
— Диета? — спросил он.
— Увы — нет! — вздохнула она (опять промах!). — Запретили есть. А вообще я люблю поесть!
— А мне — не запретили, — вздохнул он.
К одиннадцати часам комната сияла, и простенькие обои смотрелись строго и аккуратно. Будущая жена Кирилла домывала пол, а он, босой, стоял на чистом, курил и читал старые газеты, когда в дверь постучали. Она выскочила в коридор с половой тряпкой, и оттуда донеслось банальное девичье шушуканье. Во всем этом он уловил призрачное ощущение семьи, может быть, какой-то отзвук подобной будущей картины, очень бытовой, но естественной и приятной. Как будто они живут в гарнизонном офицерском общежитии, он пришел со службы, закурил, взял газету и ждет, когда жена домоет пол и соберет ужин…
Внезапно он поймал себя на том, что вот уже часа два, как ни разу не вспомнил их недавний поход к старику художнику! Буря чувств и страстей бесследно пропала вместе с притягательным и отвратительным пороком, который Кирилл узрел в мастерской. Там была другая! А эта, с половой тряпкой в руках, измазанная клеем, и есть его будущая жена…
Ему стало отчего-то грустно. Жаль было расставаться с той, другой, порочной и целомудренной, бессовестно-обнаженной перед стариком, перед его блудливым и вместе с тем мудрым глазом. И одновременно влекущей к себе с такой силой и страстью, что Кирилл готов был разгромить мастерскую и посрамить ее!