Аветисов недовольно покосился на разговорчивую попутчицу: так ведь и будет молоть языком до самого города!
— Ты бы вздремнула, родная! — посоветовал он не без задней мысли. — Устала, небось, кабанчика своего тащить! Да и на морозе сколько простояла…
— Своя ноша не тянет! — выдала Лола свежую философскую сентенцию. — Не волнуйся, дяденька, мы привычные! Да и кабанчик-то, он разве ж тяжелый? Он вовсе не тяжелый!
В нем и центнера-то нету! Килограмм восемьдесят, не больше. Ну, может девяносто — как вот ты примерно… А я ведь знаю, когда за рулем, всегда в сон клонит, вот и надо разговором отвлекать, чтоб не клонило. Мне и Васька, свояк мой, Тоськин муж, когда я с ним еду, завсегда говорит: «Ты, Нюрка, мне чего-нибудь бухти, а то я засну, и мы в канаву сверзимся, а так ты чего-нибудь мелешь, я и не засну…»
Аветисов сжал зубы. Глухое раздражение от непрерывной болтовни деревенской балаболки нарастало, как мучительная зубная боль, и грозило выплеснуться вспышкой непредсказуемой ярости.
И в тот момент, когда он уже собрался наорать на пассажирку, впереди на дороге появилась коренастая фигура гаишника в черном форменном полушубке.
Гаишник вышел на середину дороги и сделал подъезжающей иномарке знак остановиться и съехать на обочину.
"Ну как не задался день, так всю дорогу будут сплошные неприятности! — подумал Аветисов, доставая из кармана права, — то баба эта болтливая подсела, то теперь гаишник остановил… «у чего ему надо, барану эфиопскому?»
Гаишник подошел к «тойоте» со стороны водителя, лениво изобразил рукой уставное приветствие и протянул гнусавым простуженным голосом:
— Сержант Снегиренко. Ваши права, пожалуйста.
Аветисов протянул свои права, отметив, что сержант довольно симпатичный, только внешность у него какая-то совершенно невзрачная, не запоминающаяся. И немного староват он, пожалуй, для сержанта — лет тридцать с небольшим, можно бы уже и до старшины дослужиться.
Сержант внимательно ознакомился с правами, сравнил фотографию на документе с оригиналом и, спрятав права в карман полушубка, проговорил:
— И документики на машину попрошу.
Аветисов с тяжелым вздохом протянул гаишнику документы. Тот долго и тупо их разглядывал и наконец выдал своим гнусавым голосом:
— Попрошу вас, Николай Афанасьевич, выйти из машины.
— А что такое? — проговорил Аветисов с тоскливой злостью, — в чем дело? Разве у меня что-то не в порядке с документами?
— Я ничего такого не сказал, я вас только попросил выйти из машины, — невозмутимо повторил сержант.
— А может быть, мы с вами договоримся по-хорошему? — вполголоса проговорил Аветисов, заговорщически подмигнув гаишнику и покосившись на деревенскую деваху, с глупым видом таращившуюся на дорогу.