— Паша! — воскликнула Надежда, подбегая к Соколову. — Ты жив!
— Понимаешь, Надя, — проговорил тот виновато, — я выходил утром по делам, а когда вернулся, забыл отключить сигнализацию… ну, тут вдруг эти.., ребята ворвались и повалили меня на пол…
— А гражданин Соколов попытался оказать сопротивление, — вредным голосом сообщил милиционер, не отрываясь от бумаг.
— Понимаешь, Надя, я подумал, что это… злоумышленники, — признался Павел Петрович, — ну, после вчерашней истории…
— Что за история? — заинтересовался милиционер и поднял глаза. — С вами вчера что-то произошло?
— Ничего-ничего! — хором воскликнули Надежда Николаевна и Павел Петрович. — Совершенно ничего!
Милиционер окинул их долгим подозрительным взглядом и хмыкнул:
— Допустим.., значит, гражданка Лебедева, я так понимаю, что вы опознаете находящегося здесь гражданина Соколова?
— Опознаю, — с тяжелым вздохом согласилась Надежда.
— Тогда распишитесь вот здесь, — он ткнул кончиком ручки в пустую графу, — и очень вас прошу, предупреждайте своих гостей, чтобы они своевременно отключали сигнализацию…
— Конечно, — энергично кивнула Надежда, расписываясь в клеточке.
— Так и быть, мы не станем возбуждать дело по факту сопротивления при исполнении обязанностей.., не станем, Малинин?
— Не станем, — отозвался из коридора лопоухий милиционер и появился на пороге кухни.
— Спасибо… — пробормотала Надежда. Может быть, чаю? Или кофе? У меня печенье есть, домашнее…
— Мы вообще-то торопимся… — задумался старший сержант Огурцов, — но если уж домашнее…
Через полчаса Надежда Николаевна проводила Малинина и Огурцова и закрыла за ними дверь. При этом она заметила выглянувшую на площадку соседку Марью Петровну. Вид у соседки был весьма заинтересованный, но Надежда сделала вид, что не понимает намеков, и захлопнула дверь своей квартиры.
Когда Надежда вернулась на кухню, Павел Петрович обиженно проговорил:
— Еще печеньем домашним их угощать.., а они меня, между прочим, на пол, и руки за спит ну…
— Я же тебе говорила, что, приходя, надо в первую очередь отключить сигнализацию! — проговорила Надежда Николаевна голосом занудной учительницы младших классов.
— Ну да.., а я забыл, задумался, — покаянно признался Павел Петрович, — а они сразу на пол и руки за спину…
— Ну, конечно, ты, как всякий профессор, очень рассеянный, — подначила его Надежда, — все время думаешь о чем-нибудь умном.., а простые житейские вещи забываешь. Поэтому и папочку перепутал…
— Да не я перепутал, а девица эта! — воскликнул в сердцах Павел Петрович.
— Ну ладно, — сжалилась над ним Надежда, после драки кулаками не машут.