— Ну-ну, не плачь, расскажи, как все было. Ты ее не убивал? Ну вот и славно. А кто же ее тогда оприходовал? — Глажу его, ласково приговариваю, а самой и смешно, и противно. А на этого типа мой голос подействовал, он успокоился немного и начал рассказывать:
— Она… она пришла, неожиданно так, мы не ждали, мы тут с Ниной… ну… это, а она, Лера-то, она никогда раньше днем с работы не приходила, да и вечером тоже поздно… я же знаю, она с этим вашим Витькой… я видел, как он ее на машине куда-то, мы с ней поссорились… ну, я тут с Нинкой…
— Ага, понятненько. Жена — на работу, а ты бабу притащил. И она вас тепленькими застала. Чудненько. А дальше?
— Ну… она сразу в комнату, скандалить стала… Нинку за волосы, та тоже ей поддала…
— Я себе представляю! Жаль, не присутствовала!
— А потом… они уже совсем прямо стали как ненормальные…
— А ты-то куда смотрел? Не мог их разнять? Мужик же все-таки, посильнее их будешь.
— А она, Лерка-то, прямо как с цепи сорвалась, как будто сама не такая.
Чуть Нинке глаза не выцарапала, тогда Нина ее мальчиком, случайно это вышло…
— Господи! Каким еще мальчиком? Что еще за мальчик такой?
— Вот, — он ткнул пальцем в сторону тумбочки.
На тумбочке стояла здоровенная такая хреновина — то ли статуэтка, то ли пресс-папье в форме кудрявого мальчика — не то херувима, не то ангелочка, — я в них не очень разбираюсь, но увесистый такой ангелочек. Таким по голове хряпнешь — мало не покажется. Да так, собственно, и получилось. У меня было первое движение этого мальчика в руку взять, взвесить, но потом я про отпечатки пальцев вспомнила и воздержалась. А он, вдовец этот безутешный, увидел, как я мальчика разглядываю, и говорит:
— Мы его помыли… Я, то есть, его помыл потом. Он весь в крови был.
— Аккуратный ты мужик, — говорю, — чистюля. А дальше-то что было?
— Ну… Нина ее, значит, мальчиком…
— Да хватит тебе про этого мальчика! Надоел уже!
— Да-да… Лера и упала… кровь, немного, правда…
— Кровь тоже ты потом вытер?
— Ну да… Лера упала, я послушал — а сердце не бьется… — Последние его слова перешли в стон.
— Прекрати ты! Ладно, досюда более-менее понятно. Дальше что было?
— Я Нинке говорю, ты же ее убила… а она стоит столбом, а потом, пока я тряпку под Леру подкладывал, чтобы кровь не на ковер, Нинка в коридор, вещи свои подхватила и бежать, я и моргнуть не успел.
— Ну а дальше что?
— Дальше… дальше я ее, Леру, то есть труп… в сумку запихал и в кладовку… не знал, что мне делать.
Я представила, как он запихивает в клетчатую сумку еще не остывшее тело жены, и мне стало нехорошо.
— Потом вы пришли, сначала вы одна, а потом с этим… с шефом вашим.