Из кармашка этого платья выглядывал краешек фотографии. Снова оглядевшись по сторонам, Катерина вытащила этот снимок. На нем был изображен невысокий юноша с пустым наглым взглядом и светлыми кудрями до плеч в окружении стайки длинноногих красоток точно в таких синих платьях, как то, что висело на крючке. Поперек снимка бежала крупная размашистая подпись, сделанная жирным фломастером.
Катя спрятала фотографию к себе в карман, подумала и оторвала от дверцы табличку. Убрав ее туда же, что и фотоснимок, она продолжила осмотр шкафчика, но больше ничего интересного не нашла.
Вдруг у нее за спиной раздался удивленный голос:
— Эй, а ты что тут делаешь?
Катерина испуганно оглянулась и увидела неслышно подошедшую к ней девушку. В первый момент незнакомка показалась ей юной и обворожительной, но затем, присмотревшись, Катя разглядела нездоровую увядшую кожу, покрытую толстым слоем тонального крема и пудры, белки глаз, испещренные красноватыми прожилками, дрожащие руки и поняла, что девушка или далеко не так молода, как кажется, или ведет чрезвычайно нездоровую жизнь, а скорее всего — и то и другое.
— Что это ты делаешь? — повторила девица. И кто ты вообще, блин, такая? Я тебя первый раз вижу!
— А я здесь первый день, — Катя справилась с испугом и заговорила как можно спокойнее, меня уборщицей взяли…
— А, уборщицей… — протянула девица, явно утратив к ней всяческий интерес. — А зачем в Ксюшин шкаф залезла?
— В чей? — переспросила Катерина.
— Ксюшки Стрижевской!
— А он был открыт, я и подумала, что свободный, а смотрю — в нем правда чужие шмотки лежат.
— Открыт, говоришь? — Девица поскучнела. Наверное, Анна открыла, решила, что Ксюха больше не вернется… Ее и правда три недели как нету. После годовщины клуба как пропала, так больше и не появлялась. Но ты все равно лучше другой шкаф займи, свободных сколько угодно.
Катя кивнула и послушно прикрыла шкафчик, направившись к другому, поближе к выходу.
— Эй, — окликнула ее девица, — тебя как зовут?
— Катя.
— Катюха, будь человеком, последи, чтобы никто не вошел, если что — покашляй.
— Что? — не поняла Катерина.
— Ты совсем тупая, что ли? — зло проговорила девица. — Хотя, конечно, не была бы тупая, не работала бы уборщицей… Мне нюхнуть надо, а если Генка или Анна засекут — вышибут к чертям собачьим из клуба… Вот я тебя и прошу: постой на стреме!
— А-а… — протянула Катерина, по-прежнему ничего не понимая, но не решаясь задавать новые вопросы.
Девица уселась на скамейку, достала из сумочки тюбик губной помады и зеркало. Отвинтив крышку от тюбика, она высыпала на зеркало горку розоватого порошка, поднесла его к носу и шумно втянула воздух Порошок исчез, а с лицом девицы произошла удивительная метаморфоза. Оно просветлело и помолодело, кожа посвежела, на щеках проступил легкий румянец. Глаза на какое-то время зажмурились, как у сытой кошки, а потом снова открылись, но стали совсем другими — гораздо темнее и ярче.