Алиса разделась догола и, стоя босиком на цементном полу перед маленькой раковиной, обтерлась махровой рукавичкой, смоченной в ледяной воде. После такой процедуры усталости как не бывало. Не вытираясь полотенцем, Алиса сунула ноги в тапочки и прошла к маленькому шкафчику в углу. Доцент держал там инструменты, Алиса же приспособила одну полку под продукты. Она достала банку пива, пачку сухого соленого печенья и банку ананасного компота — в свое время накупила консервов, только не мясных, она вообще не ела мяса.
Завернувшись в огромную простыню из сурового полотна, Алиса присела на низенькую койку, оставшуюся тоже от доцента, — будучи помоложе и попригляднее, он водил в гараж боевых подруг тайно от жены, во всяком случае, объявил так Алисе, блудливо поблескивая глазками. Здесь, на койке, Алиса съела скудный ужин и улеглась, попивая пиво и думая о том, что нужно сделать, чтобы ее голубая мечта поскорее претворилась в жизнь.
Аркадий перед смертью говорил ей, что дело на мази. Разработка закончена, и переговоры с японцем, который согласен ее купить, проходят успешно и подошли уже к последней фазе. Еще бы — тянуть никто не собирался: ни Загряжский, которому нужно было поскорее получить деньги на свой счет в швейцарском банке и уехать из страны, ни японец, которому нужно было скорее получить разработку и уносить ноги, а то привяжутся российские спецслужбы — дело-то дурно пахнет.
Японец должен был приехать Со дня на день, и встреча Загряжского и Кабаныча в китайском ресторане была последней перед окончательными переговорами.
Стало быть, Алисе каким-то образом нужно выйти на японца.
Пиво было выпито, план разработан. Алиса поплотнее завернулась в простыню, улеглась поудобнее и крепко заснула.
* * *
Утром Надежда проснулась от удивленного Любкиного крика:
— Бабы, а Сырникову-то ночью куда-то перевели!
— Как это — перевели? — спросила Надежда, медленно соображающая спросонья.
— Да нету нашей Великой Октябрьской! Исчезла с горизонта, как комета Галлея!
— Не мели ерунды! — прервала Любку Анна Поросенко и продолжала тоном потенциальной свекрови:
— Женщина в туалет, верно, вышла, а ты тут со своими глупостями!
— Да? В туалет вышла? — ехидно переспросила Любка. — Прямо вместе с одеялом? И, между прочим, я уже целый час не сплю, а ее все нету! Не иначе как утонула она в туалете! Раз вы не верите, что перевели ее…
— Но кто же ночью переводит? — продолжала спорить Анна. — И в таком случае, мы бы слышали.
У меня, например, очень чуткий сон…
— Был бы чуткий сон, от собственного храпа просыпалась бы, — вполголоса парировала Любка, оставив за собой последнее слово.