— А между прочим, — задумчиво пробормотала Надежда скорее самой себе, — мне ночью показалось, что в палате кто-то ходит… Но я не проснулась, — призналась она покаянно.
В это время в палату вошла сестра Людочка с обычной утренней процедурой — она несла в руке четыре градусника.
— Дамы, дамы! Разбирайте термометры! — крикнула она звонко.
— А куда перевели нашу Сырникову? — осведомилась Анна Поросенко с ноткой осуждения.
— Да-да, куда вы дели нашу Революцию Михайловну? — поддержала Любка.
— Как перевели? — Людочка изумленно уставилась на пустую кровать. — Никто ее никуда не переводил… насколько я знаю… Подождите-ка, я в журнале посмотрю.
Через несколько минут она вернулась, совершенно растерянная, и сообщила:
— В журнале никаких пометок нет, а на Сырникову сегодня и питание выписано, и лекарства, и процедуры… Куда же она подевалась? Может, она самовольно домой ушла?
— Посреди ночи? — саркастически спросила Надежда. — Да еще и одеяло с собой прихватила?
— А это как раз понятно, — вступила Любка, — сейчас холодно, одежду она не смогла раздобыть, вот и завернулась в одеяло, как индеец, все-таки теплее…
— И приличнее, — подтвердила Надежда.
— Что вы мне голову морочите? — рассердилась Людочка. — Одеяло казенное прихватила, а халат и тапочки остались?!
Она побежала сообщить о ЧП дежурному врачу.
Надежда задумалась. Исчезновение Сырниковой очень ей не нравилось. В то, что эта немолодая тетка сама куда-то отправилась посреди ночи босиком и в одеяле, никто не поверит. Да она и не проснулась бы среди ночи.
Остается признать неприятный факт — Сырникову похитили. А судя по тому, что они все ничего не слышали и даже не проснулись, Сырникову перед похищением либо оглушили, либо чем-то усыпили.
— Странные дела творятся в этой больнице, — сказала Надежда сама себе тихонько.
Опять-таки, рассуждая логически: кому могла понадобиться эта старая галоша? Сокровищ мадам Сырникова не имела, рассчитывать на выкуп похитителям не приходится: на месте родственников Надежда не только ничего не заплатила бы за возвращение Велоры Михайловны, но, наоборот, приплатила бы за то, чтобы ее не возвращали как можно дольше. Если бы, конечно, у нее было что приплатить.
Надежда вспомнила последний визит к Сырниковой ее племянницы, какими глазами та смотрела на беспрерывно ворчащую тетю, и убедилась, что права.
Она снова задумалась, уставясь на пустую койку Сырниковой… И вдруг ее осенило:
— Кровать!
— Что — кровать? — спросила Любка. — При чем тут кровать?
Надежда опомнилась и сказала Любке, что еще не спятила, просто она вслух думает. Но дальше она стала думать про себя и думала вот что: эта кровать только со вчерашнего вечера стала Велориной, до этого на ней лежала Надежда, и Сырникова вчера со скандалом заставила ее поменяться — ей, видите ли, душно и дует от дверей!