И если бы не неугомонная Нина Михайловна, которой невтерпеж было пойти за малиной, а потом — не ее эрдель, то все было бы шито-крыто.
Надежда поглядывала на солнце и думала, как бы ей половчее расспросить пожилого милиционера Васильевича, когда тот явится к ней подписывать протокол. Ей хотелось знать, установили ли уже точное время смерти. Тогда можно было бы определить, в правильном ли направлении она мыслит. Во втором часу она выползла наконец из огорода, умылась, надела ситцевый сарафан, черный в меленький белый горошек, и отправилась за молоком к бабушке Мане. Она специально пришла пораньше и увидела, что тетя Шура уже сидит с бидоном в тенечке. Кошка Люська разлеглась на пороге хлева, ожидая порции парного молока. Жужжал шмель, из хлева слышались журчание молочных струй и ласковое бормотанье бабушки Мани — она беседовала с коровой.
— Добрый день, теть Шура, — сказала Надежда, усаживаясь на лавочку. — Как у вас огород?
— Какой у меня огород! — горько откликнулась тетя Шура. — Когда ихний дом получастка затеняет.
Это была заведомая не правда, но для начала разговора вполне годилось.
— Так ли уж и пол-участка? — притворно усомнилась Надежда.
— Приходи — сама увидишь. А где дом не мешает, там земля плохая, одни камни.
— Но огурцы-то есть?
— Огурцы есть, но разве в этом дело! — страстно ответила тетя Шура.
— Тетя Шура, — не выдержала Надежда, — что вы так себя изводите! Мало ли богатых людей теперь развелось! Что ж, из-за каждого нового русского здоровье свое гробить!
— Ай! Да ничего ты не понимаешь! — с досадой воскликнула тетя Шура. — Если бы были люди приличные, то я ничего… Но, Надя, точно тебе говорю — нечисто в том доме.
Ночами такое там делается — кровь в жилах стынет, оторопь берет.
— Ну, хозяева богатые люди, приезжают на выходные, как теперь говорят, оттянуться.
И считают, что за своим забором могут делать что хотят — никому их не видно.
— Не видно! — хмыкнула тетя Шура. — Но вот попомни мое слово, добром там не кончится.
— Да что они там делают такого страшного?
— А вот приходи ночью — увидишь! — В глазах тети Шуры зажегся маниакальный огонь.
«Плохо дело», — Надежда даже слегка отодвинулась на край лавки.
Тетя Шура обиженно замолчала. Ситуацию несколько разрядил приход бабы Мани с подойником.
— Хозяйка, дома ли? — послышался от калитки голос Васильевича.
— Заходите, заходите, — откликнулась Надежда, — с утра вас ждем.
Заметив ее, Васильевич почему-то не обрадовался.
— Мария Ивановна, подпишите тут и вот тут.
— Это штой-то?
— Протокол, — терпеливо объяснил Васильевич. — С вас вчера показания снимали?