Гость брякнул бронзой, повертел в руках кадильницу:
— Это возьму.
Отложил еще жаровню, полез в карман за деньгами, и вдруг взгляд его упал на немецкий буклет, который выглядывал из-под старинного фолианта на краю стола. Гость ловко выхватил буклет и уставился на старика пристальными, немигающими яркими глазами:
— Вот что у тебя есть! А когда они прилетают?
Кузьмич потянулся было рукой к ящику стола, где лежал верный «вальтер», но вдруг расхотел, им овладела тусклая, безвольная слабость, стариковская болтливость, и он начал говорить, говорить...
Когда Кузьмич пришел в себя, гостя уже не было. Старый скупщик удивленно моргнул, взглянул на старинные, но очень точные каминные часы. Прошел без малого час. Кузьмич сидел за столом в своем кабинете. В квартире стояла тишина. Приснился, что ли, этот скверный гость? С чего бы тертый, опытный старик так при нем разговорился? Да может, и не приходил никто?
Скупщик внимательно огляделся. На столе лежали деньги — плата за медную жаровню и кадильницу профессора-востоковеда.
Значит, не приснилось.
Кузьмич тяжело вздохнул. Его охватило предчувствие неотвратимой беды. Что же он разболтал этому длинноволосому уроду?
* * *
Слава Таракан прижался сзади к толстой крашеной тетке, повторяя плавную раскачку вагона, стараясь не привлечь ее внимания резкими движениями. Обычно женщины носят деньги в сумках, но эта толстуха только что убрала большой кошелек желтой тисненой кожи в карман пальто.
Таракан засек ее возле книжного лотка на станции «Невский проспект», где толстуха долго выбирала детектив. Там-то он и увидел ее кошелек.
Вагон чуть сильнее качнуло, толстуху прижало к Славе, и его рука как бы нечаянно скользнула в карман темно-синего пальто.
И в ту же минуту в самое ухо Таракана жарко прошептали:
— Убери руку, дурак! Не оборачивайся!
На следующей станции выйдешь!
Слава попробовал хорошо отработанным маневром скользнуть вниз и вбок, но железные пальцы, как тисками, сжали его плечо, а в спину ткнулось что-то холодное и острое.
Таракан подумал, что это — нож, а уточнять ему не захотелось.
— Не дергайся! — прошептали в ухо. — Делай, что сказано!
Проигрывать надо уметь. Слава замер, надеясь, что в более удачное время все же сумеет удрать.
Поезд остановился, двери распахнулись, и сильные руки незнакомца буквально вынесли Таракана на перрон. Слава извернулся и взглянул на своего обидчика.
Коренастый широкоплечий парень, смуглый и черноволосый, смотрел на него с явным интересом.
— Ты, падла, чего вяжешься? — истерично взвизгнул Таракан, когда поезд отошел и на перроне стало пусто. — Я здесь всегда работаю, кого хочешь спроси!