Штатские потертого вида, одинокая дама с ребенком на руках, татарское семейство — муж, жена и трое одинаковых мальчишек. Два дагестанца в бурках, несмотря на жару. Даже несколько цыганок в ярких платьях — эти везде себя чувствовали как дома.
Борис готов был поклясться, что половина этих людей несколько недель назад уезжала в Батум с надеждой на лучшее, но их выслали обратно в Крым. Он подумал, что, судя по несвежей черкеске убитого Григория Махарадзе, тот тоже прибыл из Батума в качестве палубного пассажира, а это значит, что ни капитан, ни кто-то из пароходной обслуги не мог сказать о нем ничего определенного. Махарадзе этого и добивался, ему нужно было выглядеть незаметным.
Борис снова присмотрелся к зевакам. К ним прибавилась ещё одна колоритная личность. Высокий худой старик с прямой спиной опирался на суковатую палку. Одет старик был в чистый парусиновый китель, на голове — поношенная белая фуражка. Зоркими не по возрасту глазами старик глядел на море, на фелюги контрабандистов, на шлюпки, шныряющие между кораблей, на разноцветные флаги. Потом он перевел взгляд на сходни, теперь уже пустые.
— Что ж, встретили, — пробормотал он и переглянулся с Борисом.
В тот же миг глаза его расширились, и он слегка похлопал себя свободной рукой по карману. Борис тоже ощутил какое-то движение в своем собственном кармане, отреагировал быстро и схватил, не глядя, чью-то маленькую шуструю руку.
— Ах ты, паршивец! — возмутился старик.
В карман к Борису залез тот самый шустрый воришка. Очевидно, он сделал это из мести за то, что Борис спугнул его и не дал утащить пухлый бумажник у господина в полотняном сюртуке. Мальчишка глядел волком и молчал, потом вдруг быстро-быстро закрутился в руках Бориса и заверещал тонко. От неожиданности Борис выпустил его, и он, отпрыгнув в сторону, мгновенно юркнул в какую-то щель и пропал с глаз.
— Зря вы его отпустили, — укоризненно проговорил старик.
— Да пусть бежит, — засмеялся Борис, — уж очень шустрый. Но благодаря вам ничего он у меня не украл.
Старик махнул рукой, отказываясь от благодарности, и отвернулся, глядя на пароход. Сошел капитан и направился с бумагами в контору порта. Проходя мимо старика, капитан взял под козырек. Пассажиры побогаче к тому времени разобрали извозчиков, а те, кто попроще, потянулись в город пешком. Зеваки тоже рассосались. Старик двинулся к выходу, опираясь на палку.
— Не сочтите меня назойливым, — начал Борис, идя за ним, — но позвольте представиться: Ордынцев Борис Андреевич, из Петербурга. Здесь оказался случайно, жду вестей от сестры из Одессы.