* * *
В здании контрразведки Аркадий Петрович увидел у дверей своего кабинета позднего посетителя. Ювелир Михаил Серафимчик, толстый и потный, сидел в коридоре на венском стуле, свисая с него объемистым задом. Вид он имел достаточно смущенный.
— Михаил Исаевич! — воскликнул Горецкий. — Чем обязан в столь поздний час? Я думал, в такое время вы уже почиваете.
— Какое там! — Серафимчик махнул рукой. — У меня в мастерской неприятное событие произошло, и я, учитывая наш утренний разговор, счел своим долгом поставить вас в известность.
Горецкий пропустил ювелира в свой кабинет, плотно закрыл за собой дверь, указал на достаточно просторное кресло и только тогда спросил:
— Что же у вас случилось?
— Сбежал!
— Кто сбежал, Михаил Исаевич? — Горецкий почувствовал неладное, но держал себя в руках. — Прошу вас, не волнуйтесь, но рассказывайте быстро и по порядку.
— С обеда сегодня Арсения нет в мастерской. Сроду такого не бывало, чтобы не предупредил. Мне докладывать сразу не стали, пошли к нему в комнату, а там — все вещи разбросаны, видно, спешил. Окно нараспашку, а костыли-то стоят, к кровати прислоненные!
— Выходит, липовый у вас инвалид-то был?
Серафимчик смущенно пожал толстыми плечами:
— Вы думаете, он строил из себя калеку?
— А как же ещё понимать сие событие? Раз через окно убежал, костыли оставил — значит, никакой не калека. Выходит, спугнул я его своим появлением. Не поверил господин симулянт в мое санитарное звание, почувствовал опасность и — в бега…
Серафимчик помрачнел и даже как-то обвис своими необъятными телесами.
— Выходит, рыльце-то у него было в пушку!
— Не без этого, — жестко проговорил Горецкий. — Так что, Михаил Исаевич, впредь осторожнее за своих людей ручайтесь. Если не хотите быть замешанным в уголовном деле, — ещё суше добавил он.
Серафимчик горько вздохнул и вышел из кабинета, волоча ноги.
Привели Просвирина. Он дрожал мелкой дрожью и вид имел самый что ни на есть жалкий. Борису хотелось пнуть его ногой и раздавить каблуком, как таракана. В общем, было противно.
— Быстро, Просвирин, рассказывайте все, что произошло в ночь с третьего на четвертое августа в гостинице “Париж”, — резко приказал Горецкий. — Имеете возможность облегчить свою участь. И чтобы никаких запирательств, мы и так многое про вас знаем.
Ему в ответ раздалось только клацанье зубов.
— Тогда упрощу вам задачу, — терпеливо сказал Горецкий профессорским голосом. — Ответьте мне только на два вопроса: кого вы привели в гостиницу, чтобы убить Махарадзе, и что еще, кроме бриллианта, вы нашли в карманах убитого?